Коронавирус

Коллекционер тут один ушел из жизни. Собирательством он занимался не одно десятилетие, отдавал этому делу не только все свое время, но и, практически, все финансовые ресурсы, имеющиеся в его распоряжении. Вследствие этого неоднократно возникали конфликты в семье, как с супругой, так и с детишками…

Понять то их можно. Допустим, правдами и неправдами, путем подработок и жесткой экономии скапливается определенная необходимая сумма на летний отдых у теплого моря, а тут…

Вариантов могло быть несколько – например, принесли монету, представляющую интерес для оного коллекционера, но совершенно не имеющую ценности в глазах членов его семьи, а он, сын собаки женского рода, наплевав на предстоящий купательно-загорательный праздник, берет отложенные денежки и со спокойной душой отдает их в уплату за оную монету.

Картина маслом. Семья уже кремы для загара купила, плавательные принадлежности из последнего каталога в пункте выдачи получены, чемоданы упакованы, а, как оказывается, денежек то тю-тю, потрачены они на безделицу, сердце собирателя древностей и раритетов греющую… Результат данного деяния предсказуем – бой в Крыму, все в дыму, ничего не видно… Причем, это уже не в первый раз, год назад то же самое было.

Или – это уже шедеврально – пропадает из гардероба новая норковая шуба супруги данного коллекционера. Причем, среди белого дня, никто из чужих в квартиру в течение последних нескольких дней не заходил. Пишется заявление в полицию, так мол и так, начинаются чуть ли не следственные действия с участием поисковой собаки… Но, тут вдруг оказывается, что данная шуба совсем не пропала в неизвестном направлении, а была обменена на очередной раритет в коллекцию мужа данной дамы.

Подобные события повторялись с завидной регулярностью, сопровождались вселенскими разборками и скандалами… Семейные отношения год от года прогрессивно ухудшались.

Итог – не успела еще травка на могиле данного собирателя проклюнуться, как семейка его сокровища, десятилетиями выискиваемые, приобретаемые или вымениваемые, на продажу выставила. Решили они на своем большом совете – сейчас коллекции ушедшего в мир иной продадим и заживем так, чтобы все наверстать, мимо нас стороной прошедшее и пролетевшее, наполним, так сказать, копилку воспоминаний и ощущений.

Информация о данной распродаже до ушей кого надо практически мгновенно дошла и бросились собиратели матерые и начинающие, скупщики и владельцы антикварных бизнесов пороги дома этой семейки обивать.

Мне об этом Константин сообщил, спросил, а не желаю ли я поучаствовать в этих плясках на костях. Аморальным и криминальным этот аукцион невиданной щедрости не являлся, поэтому я на свое участие согласие в нем дал и попросил Костю, как только он туда отправится, меня с собой на его уазике подбросить.

Полюбопытствовать и прикупить что получится было не грех, так как семейка усопшего в ценах оставшегося им наследия была совершенно не ориентирована, а избавиться от коллекций желала в максимально короткие сроки. Скорее им хотелось начать блага вкушать и удовольствия получать на денежки, от продажи вырученные.

Ага, вот и Константин подъехал. Наличку в карман, арафатку на нижнюю половину лица, перчатки хирургические на руки – готов.

– Привет, Серый, что-то малу сумочку взял. Там много чего интересного должно быть.

– Денежками, Костя, не богат. Так, по мелочам, может что и прикуплю. Торговлишка то моя стоит, поступлений, практически, нет никаких.

– Лады, садись. Мне больше достанется.

Прибыли. У подъезда народ толкается. На похороны столько не приходило. Тут и Справочники, и папины детки… Им то, какого здесь надо – вышли, вроде из антикварного бизнеса. Жадность, видно, обуяла, халявка поманила. Ну-ну. Еще народ какой-то левый хороводится, на лицо, вроде, знакомый. Забегали такие и в мою лавочку, выискивали что-то для перепродажи. А вон и Георгия пристяжь, сам, значит, где-то рядом должен быть. Кто-кто, а Георгий своего не упустит, тот еще жучище.

Да и мы с Костиком от него не далеко ушли. Если уж, так, честно…

Все друг от друга на расстоянии стоят, соблюдают коронавирусную дистанцию. Масками озаботились, у кое-кого, как у меня, перчатки медицинские.

– Привет честной компании. Что во внутрь не идем?

Это Константин так их приветствует. Я тоже одному-другому кивнул. За руки не здороваемся – социальное разобщение соблюдаем.

– Георгий там. Входить не велено.

– Ну, это вам не велено. Мы такого не слышали, пошли, Серый, карманы набивать.

Ну пошли, так пошли. Раньше начнем – быстрее закончим.

Пристяжь Георгия вроде дернулась, но разве Константина остановишь… Ну и я с ним.

Входим. А там… Как Мамай воевал. На столах и стульях, на подоконниках, да и просто на полу на газетках коллекции усопшего разложены. Картины и иконы к стенам прислонены, раньше то от глаз людских они спрятаны были, нечего богатство светить… А тут, вон как – все на продажу.

Георгий как нас увидел, в лице даже изменился. Глазками злобно засверкал, ручонки затряслись, морда красная стала…