Коронавирусные истории

Они пошли по длинному коридору вдвоем. Отель “Негоция” как будто умер. Небольшие лампочки по длине коридора освещали только кусочек стены вокруг них, а впереди была странная, неполная, но тягучая темнота. Когда, вроде бы, все видно, и можно передвигаться, но есть ощущение чего-то нездорового в этой темноте.

– А в вашей гостинице не было каких-то страшных историй? – спросил шепотом Тойтерьеров.

– Каких историй?

– Ну, знаете, как бывает, про какое-то место могут придумывать всякие небылицы и рассказывать. А потом люди даже начинают в это верить. О многих гостиницах есть подобные истории.

– Не знаю. Вроде нет. А что?

– Да ничего, просто спроси-и-и-и-л, – покатился кубарем с лестницы неуклюжий постоялец.

Раздался такой грохот, что у распорядителя схватило судорогой горло и он ощутил, как по его шее стекает пот. Подвал казался мрачным, даже когда в нем включили свет. В холодильнике нашли свиную копченую ногу, мясо краба, артишоки, жульен и банку икры. Прихватили и две бутылки вина, чтобы еще раз не спускаться.

– Кто закупки делал? – спросил Тойтерьеров.

– Да заведующий по хозяйственной части

– Точно мошенник, – заключил гость. – Не довез вам продуктов, я уверен.

На обратном пути до номера Александр еще раз чуть нет свернул себе шею и поверг в шок и полнейший страх распорядителя. Темнота так и преследовала их, лампочки светили тусклым светом. “На электричестве экономят, мошенники”, – выругался Тойтерьеров. “Ага”, – выдавил из себя менеджер.

Как только они зашли в номер, гость отеля сразу налетел на угощение, совершенно не беспокоясь о том, достанется что-то его другу или нет. В рот тут же отправилось мяса краба, смазанное сверху икрой. Половина свиной ноги пролетели в желудок. Туда же и артишоки, и жульен.

Распорядитель только потянется за чем-то, а оно уже во рту у гостя. Только хотел икры себе на хлеб мазнуть, а ее уже на донышке. Потом закусывали окороком. Снова выпили по бокалу игристого. Гость отломил себе кусок мяса и проглотил его почти целиком. Хозяин приготовился откусить окорока, и попало ему на зубок. Так сидели, пока ничего на столе не осталось, кроме вина, и теперь пили только.

Гость все приговаривал: “Вкусно. Вот так я бы каждый день ел. Точно буду об этом рассказывать, как о лучшем ужине моего гастротура”. “Спасибо”, – ответил распорядитель. Странно было у него на душе. Вроде как хорошее сказали, только живот урчит.

Убийственный позитив

Елисей Сироп, жена его и двое сыновей сидели на самоизоляции уже три месяца и постоянно улыбались все разом. Дети не ходили в школу. Иногда учительница выходила с ними на связь по скайпу и пыталась обучать их наукам. Братьям-близнецам восьми лет, Арсентию и Фотию, было сложно усидеть на месте, да еще когда в соседней вкладке на ноутбуке можно открыть видеоигры или мультики.

Их мама Василиса часами вязала разные финтифлюшки, играла на пианино, которое досталось ей от покойной бабки, да изучала английский язык. Часто она сидела и читала что-нибудь в оригинале, лишь иногда подсматривая в словарь. Муж гордился ей. Сам он тоже иногда любил почитать, но делал это очень медленно. Так, бывало, пройдет уже полгода с начала чтения, а он все еще на третьей главе. Сам процесс сидения с открытой книгой доставлял ему удовольствие. Он погружался в какой-то транс и сидел так, в своих мыслях. А теперь, на самоизоляции, это стало его основным занятием. Как будто проснувшись, отец семейства закрыл книгу, которая лежала у него на коленях, и обратился к жене:

– Надо попробовать позаниматься с детьми, – начал Елисей.

– Да. Ты прав. Дети, садитесь, мои дорогие, за стол, – отвечала Василиса.

Дети сначала сделали несколько кругов вокруг стола, а только потом сели на стулья. Один начал грызть разложенные карандаши, другой – пинать украдкой ноги брата.

– Что вам задала учительница?

– Вот, мама, смотри.

– Так, выучить стишок тебе, – показала на младшего. И написать сочинение – тебе.

Через примерно час – полтора родители стали проверять выполнение уроков. Младший сынок широко открывал рот, шепеляво проговаривая строчки стихотворения. Он постоянно забывал следующее слово и смотрел в потолок, а потом, если не мог вспомнить, просто перескакивал это слово. "Мифка шееел. Там что-то. Иии. Тьфу. Пришла лисичка. Что там дальше. Забыл. И сказала. Сказала. Сказала, что видела в лесу зайца”, – показывая жестами, что хотел передать, декламировал младший из близнецов Арсентий.

Родители внимательно слушали, а когда их сын замолчал, то отец семейства сразу сказал:

– Этот ребенок подает большие надежды.

– Очень театрально, эмоционально. Так мило, – добавила супруга. – Само очарование, а не малыш.

Настала очередь старшего, Фотия. Он принес тетрадь и отдал ее отцу. На листе был набор букв, которые располагались хаотично, где-то начиналась вроде бы мысль, но дальше мальчику становилось скучно, и он просто писал любые буквы на всю строчку, ставил пять запятых подряд.

– Хм, – сказал Елисей. – Одно могу отметить с уверенностью: почерк каллиграфа, не меньше. Все так ровненько, завитушки такие, что глаз радуется.