КОРОНАВЛАСТИЕ

Их “номерные” хорошо отрабатывали свои задачи, объясняя, что пандемия – это психоз, придуманный американцами вместе с исламистами, что не надо боятся, а за распространение панических слухов можно угодить в тюрьму.

Нехитрая и циничная ложь работала. Люди умирали послушно.

На это и был расчет: большая часть мира вымрет, а когда все закончится, у них будут самые реальные шансы если не на мировое господство, то на другое мировое устройство.

Под землей случаев коронавируса было немного, они все тщательно расследовались. Некоторых функционалов сразу отселяли в “последний приют”, некоторых исследовали, чтобы мониторить мутации вируса.

Несколько месяцев под землей убедили двух правителей в самом для них главном: жесткая система их личной власти работала безотказно в обоих кластерах. Управлять под землей было значительно проще, чем на поверхности. Никто не сопротивлялся, даже когда их отправляли в “последний приют”. Все люди безропотно стали “функционалами” и довольствовались “остаточной” жизнью, то есть потреблением того, что оставалось после Доди и Дурошлепа. Кому-то перепадало меньше, кому-то больше, но все это были остатки. Никому не позволялось иметь даже собственную физилогиню или физиологического функционала, только после использования хозяином.

Оба правителя наслаждались своей абсолютной властью, иногда обсуждали между собой, как ее улучшить. Друг друга они никогда не любили, иногда ненавидели, но коронавирус и подземная жизнь как-то примирила их.

И вот – на тебе: Додя-штырь отошел в свой личный “последний приют”.

Дурошлеп этому просто так поверить не мог, вызвал к полудню охраняющего.

– Слушай, сгоняй к ним, понюхай, что к чему, – сказал он функционалу. – Попробуй доказательства раздобыть.

Дурошлеп планировал где-то в будущем по-взрослому столкнуться с Додей-штырем, но это только когда пандемия пойдет на убыль. Он не сомневался, што у Доди были те же планы. И тут вдруг непонятка.

– Это не здорово, – думал Дурошлеп. – Что у них там сейчас будет, и кто там будет?

Он снова вызвал на экране охраняющего Доди.

– Слушай, там мой сейчас подойдет, ты потолкуй с ним. Мужики вы грамотные, может что придумаете полезного. А то давай ко мне перебирайся, я тебя знаю, ты подходящий. Ладно, не тороплю, – Дурошлеп отключил связь.

До вечера он так ничего путного не придумал.

Охраняющий вернулся, доложил.

– Прямых доказательств нет, но они там растеряны, толком не могут понять, что делать. Вроде инструкции какие-то были, но путаные. Собираются его сжечь, чтобы никто не надругался. Вот только видео короткое раздобыл тайком.

Дурошлеп взял у охраняющего флэшку, вставил в экран, нажал на кнопку. Охраняющий с пониманием вышел.

На экране Додя-штырь со страшно вздувшимися жилами на шее пытался вздохнуть, судорожно открывал рот, а лицо его багровело. Видео закончилось, всего несколько секунд.

Дурошлеп сидел неподвижно.

К вечеру Дурошлеп сбросил с себя некоторое оцепенение, заказал соку из дыни юбари, чтобы отвлечься. Этот сок улучшал настроение, к тому же это был единственный фрукт, на котором вирус вообще не выживал ни секунды.

Решил сегодня обойтись без физиологического функционала. Принял антистрессовую “живую капсулу” в надежде побыстрее заснуть. Как-то тревожно ему было.

Заснул быстро, но проснулся от того, что начал задыхаться.

Никак не мог вздохнуть полной грудью, потом разом почувствовал острую боль в сердце и резкий болевой взрыв в голове. Он понял, что теряет сознание. Стал шарить по стене, нажимать на тревожные кнопки.

Дверь распахнулась, кто-то вошел в помещение. Приблизился к кровати.

Дурошлеп сквозь пелену разглядел – это был охраняющий. Только тот смотрел на него не как функционал.

Охраняющий что-то поднес к глазам Дурошлепа, чтобы тот мог увидеть.

Дурошлеп с трудом разглядел, что охраняющий между большим и указательным пальцами держал “живую капсулу”, такую, какую он принял перед сном. Из-за спины охраняющего кто-то выглянул. Он с ужасом увидел себя самого. Это был “номерной”.

Дурошлеп все понял, ему оставались считаные секунды. Жизнь уходила из него мучительно.

Возле охраняющего появился еще кто-то. Дурошлеп вгляделся и узнал своего сына.

Наконец, к кровати подошел четвертый.

Дурошлеп посмотрел тому в глаза и без всякого прибора понял, что это был не “номерной”, а самый что ни на есть настоящий ”нулевой” Додя-штырь.

Это было последнее, что он видел в своей жизни.

Для подготовки обложки издания использована фотография из личного архива автора. Фрагмент скульптуры Grass Roots Square в Осло, Норвегия