Коронка в пиках до валета

Илья с перевязанной рукой шел по набережной Гонконга, опираясь на руку Вадима. Вошли в какой-то ресторан — выбрали почище. После легкой закуски Илья взялся за английские газеты, а Вадим отправился бродить по городу. Незаметно он прошел портовую часть города, грязную, суетливую, с торговыми конторами, складами, пробился сквозь толпу крикливых полуголых грузчиков, матросов разных национальностей и разной степени опьянения, и вышел в китайский квартал. Он поразил Вадима своей невообразимой грязью, тошнотворной вонью и теснотой. Потом он попал в европейскую часть города, поднялся на возвышенность, господствующую над городом. Здесь потянулись виллы и сады. Миновал он и эту часть города и очутился на каменистой горке, у подножия утеса.

Там он сел на камень и задумался. Он смотрел на гавань, лежавшую, казалось, у его ног, на рейд, на безбрежный простор океана. Среди игрушечных судов, теснившихся в гавани, он стал искать свою «Диану». А! Вот она!.. Какая маленькая! А вот и черный красавец-корвет!.. Его еле видно.

Интересный незнакомец

Он задумался и не слышал, как подошел к нему и остановился около высокий человек, весь закутанный черным плащом.

— Добрый день, сэр! — заговорил незнакомец звучным сочным баритоном, бесцеремонно усаживаясь рядом с Вадимом.

Появление его было так неожиданно, что Вадим даже вздрогнул и не сразу ответил на его приветствие.

— Добрый день, — ответил он, пристально вглядываясь в лицо незнакомца.

Тот снял свою широкую шляпу и стал вытирать лоб шелковым платком.

— Жарко, — сказал он.

Он был красив. Высокий лоб, орлиный тонкий нос, выразительные глаза, то холодные, то насмешливые, длинные вьющиеся кудри, спускавшиеся на белый широкий воротник. Вадим вдруг вспомнил портрет корсара в иллюстрированном издании сочинений Байрона. Даже улыбнулся нечаянно.

Незнакомец поймал эту улыбку и слегка нахмурился.

— Вы простите мою улыбку, — сказал Вадим. — Но в чертах вашего лица я увидел черты другого лица — черты, любимые мною.

— Чьи это черты? — быстро спросил незнакомец.

— Байроновского Корсара, — ответил Вадим.

— А вы знаете эту поэму? — спросил незнакомец с удивлением, и глаза его засверкали.

— Наизусть, — ответил Вадим, — одно из замечательнейших произведений Байрона.

Незнакомец вдруг вскочил и стал декламировать:

С беспечными волнами в синем море
Душа и мысль свободны на просторе,
Пока есть буря, пенится волна,
Везде наш дом, родимая страна!

Вадим перебил его, тоже вскочил и стал продолжать:

Вот наше царство! Безгранично, ясно!
Наш флаг — наш скипетр, — все ему подвластно!
Жизнь — буйный вихрь. Досуг сменяет труд,
Утехи вслед одна другой бегут!

— Браво! Браво! — закричал незнакомец. — Браво, русский матрос!.. К чему только этот маскарад? Зачем матросская куртка тому, кто знает Байрона? По когтям познается лев.

Вадим не ответил на это замечание незнакомца и продолжал декламировать:

Взор его блестел под бровью темной……
Он загорел, но царственно и смело
Из-под кудрей чернеющих белело
Чело. Изгиб губы изобличал
Величье дум, хотя б он их скрывал!..
…Кто б выдержал, не дрогнув, силу взгляда
Могучего и гордого Конрада?…

— Ваш портрет, — добавил Вадим, и оба расхохотались.

— У нас родственные души, — сказал незнакомец и протянул Вадиму руку, белую, холеную, но сильную. Почему-то Вадим с удовольствием пожал ее.

— Вильям Уильдер, — отрекомендовался незнакомец.

— Вадим Холмский, — ответил Вадим.

— Судя по вашей руке — вы действительно матрос и по костюму — тоже, а вот по речам, по лицу, вы… не матрос, — сказал Уильдер, пытливо всматриваясь в Вадима.

Непонятный прилив доверия вдруг заставил Вадима рассказать Уильдеру свою историю.

Уильдер слушал его с ясным сочувствием и не спускал с него своих глаз. Между тем воспоминания взволновали Вадима, и голос его стал дрожать, когда он договаривал конец своей истории. Он кончил и поник головой.

Уильдер дружески похлопал его по плечу.

— Мужайтесь, милый юноша! Жизнь вся еще впереди! За вашу откровенность я отплачу вам той же монетой. Ведь вы с «Дианы», — с этого русского фрегата, который пришел сегодня?

— Да, с «Дианы», — ответил Вадим, недоумевая, к чему клонит речь Уильдер.

— Так вот, что я вам скажу, — продолжал тот, — уходите-ка вы с вашей «Дианы»!

Вадим с недоумением посмотрел на собеседника и даже не нашелся, что спросить его.

— Это судно обреченное… Оно не дойдет до Аляски.

— Почему? — еле выговорил Вадим.

— Потому что есть силы, которые сильнее вашего императора, сильнее пушек вашей «Дианы» и вашей храбрости, в которой я не сомневаюсь, — галантно добавил Уильдер.