Коронный номер мистера Х

Сбоку раздался писк. Я скосил туда глаза, увидел, что ко мне несется на всех парах джек-рассел-терьер, белый с рыжими пятнами, выбежал на улицу и помчался к своему джипу. Не важно, о чем думал батлер, принося в ванную собачьи духи, главное, теперь убрать их оттуда навсегда, а еще лучше – выкинуть. Я не желаю служить объектом сексуального вожделения всех встреченных на пути псов.

Эпилог

Через полгода в теплый августовский день я сидел в маленьком придорожном кафе неподалеку от провинциального испанского городка Дегур. Я решил провести отпуск в стране Дон Кихота, взял напрокат машину и медленно поехал куда глаза глядят. Меня радовала прекрасная погода, улыбчивые приветливые испанцы и невероятно вкусная еда, за которой не требовалось идти в дорогой ресторан с мишленовскими звездами. Вот сейчас в харчевне у дороги мне подали такую паэлью, что я чуть не проглотил ложку, а теперь, развалившись в удобном кресле, ожидаю кофе с домашним пирогом.

– Выпьем за то, что нам все удалось, – произнес по-русски смутно знакомый мужской голос.

Я встрепенулся. Странно услышать в этой совсем не туристической части Испании родную речь. И откуда идет звук?

– Да, – подхватило нежное сопрано, – сегодня мы получили бумагу от адвоката. Все мое. Вернее, наше, мы же с тобой муж и жена.

Послышался звук поцелуя, я завертел головой по сторонам. Кафе небольшое, в нем работает одна официантка, возможно, за углом в этом же здании открыт еще один ресторанчик, и там на свежем воздухе устроилась пара из России. Они не видят меня, я не вижу их, обзору мешает угол дома, но звуки-то беспрепятственно доносятся. Большинство людей, попав в чужую страну и слыша иноземную речь вокруг, расслабляются. Супруги, чей разговор я сейчас бесцеремонно подслушивал, никогда бы не стали громко и откровенно обсуждать в Москве в уличном кафе свои дела. В крохотной испанской забегаловке осторожность притупляется. Кажется, что вокруг нет никого, кто может вас понять. Но это лишь кажется. Решив поболтать с соотечественником всласть, подумай, что за углом дома может сидеть человек, легко читающий в подлиннике Лермонтова.

– И это все твоя заслуга, – нахваливала тем временем спутника женщина.

– Мы постарались вместе.

– Нет. Я лишь твоя скромная помощница. А ты – мозг.

– Да ладно, – сконфузился мужчина, – ничего особенного я не сделал.

– Кто позвонил мне, пригласил на свидание и рассказал, что придумали Светка и Женька? Я ведь сначала тебе не поверила, прогонять стала. А ты показал фото открытия магазина. Генрих на нем держит Светку, а у той в руках ничего нет! Пусто! Я ахнула: «Она мне тот же снимок в газете демонстрировала. Но на нем девочка с Душкой снята».

– Милая, твоя наивность зашкаливает, – засмеялся баритон. – В век компьютерных технологий любой фокус возможен. Светка тебе не газету показывала, а ксерокс полосы. Хакер в старый снимок встроил сделанную для обмана тебя и Лидки куклу. Хорошему профи это раз плюнуть. Ты так в лице изменилась, когда правду узнала!

– Да, – согласилась дама, – ты, Анри, мне глаза открыл. Спас от мерзавки, которая бы все деньги высосала. Кто засунул чип в гадину Светку? Ты. Кто подставил Генриха? Тоже ты.

– Так ему и надо! Он меня ненавидел! И Лидка вовремя умерла! Правильно, что ты ей все перед сном рассказала.

– Я так ее любила! – звенящим голосом произнесла женщина. – Обожала, жизнь ей посвятила, морально поддерживала, бесконечных «Ирочек», которых она домой таскала, чуть ли не на коленях умоляла: «Подыграйте мамочке, она страдает». Мне от Лидки ничего не надо было, кроме признания, что она меня любит, ценит, я хоть и приемная, но ее дочь. Я это заслужила. И что? Когда папа умер, а Светка результаты генетических анализов показала, я обомлела! Ну и ну! Ира взаправду нашлась! Лидка от радости не знала куда деться. И что случилось, когда маман в права наследства вступила и все папины деньги с бизнесом, недвижимостью и прочим получила? Она меня позвала и сказала:

– Лялечка, я очень хорошо к тебе отношусь, но ты мне не родная. Кровиночка моя Ирочка теперь с нами, ей все после моей кончины отойдет. Тебя я тоже не обижу, получишь квартиру, но подпишешь бумагу, что не станешь после моей смерти ни на что претендовать, не затеешь с Ирочкой свару. Тебе, конечно, половина всего по закону положена, приемные дети права на капитал наравне с родными имеют. Но разве честно лишать Ирочку того, что ее родители накопили? Она кровный ребенок, а ты со стороны.