Коронный разряд

— Какие взаимоотношения могут быть с чьей-то вещью? — Глухо произнесла она. — Даже если не известно, чья она.

— Слушай, но это же бред какой-то… Ну какая вы вещь?

— Твоя вещь, — произнесла она безжизненно. — Которой ты поиграл и выкинул.

— Да я знать не знал! Я тебе мороженое присылал! — Воззвал я к ней.

— И торт.

— Да, и торт!

— Который принес запуганный и трясущийся от страха Игорь Долгорукий. Курьером. Княжеский внук.

— Как это влияет на качество торта?!

— О да…. — Протянула она. — Я никогда не забуду этот торт. Плесневелый, с отпечатком огромной лапы, выдравшей из его центра самое сочное, — уронила она лицо в ладони. — Только потом я поняла этот глубокий символизм…

— Блин. ИГОРЬ! — Прорычал я.

— Попрошу без шума! — Отозвался дежурный.

— П-поставил волка охранять овец, — хлопнул я рукой по колену, сопоставив внешний вид товарища и состояние торта.

— Ты еще скажи, что ничего не знал.

— Не знал, — выдохнул я, играя желваками.

— И поручение не проконтролировал? — Скептически произнесла Ника.

— Да он трубку уже пять лет, как не берет. — Отмахнулся я. — И я, кажется, знаю, почему…

— Так как тогда вы общаетесь?

— Я ему смски шлю.

— А он?

— А он никогда не спорит! Это, знаешь ли, удобно. — Проворчал я.

Надо будет к нему в Останкино съездить. Там как раз окна не открываются на его этаже — так что никуда не денется, все расскажет.

— Вот так и оказалось, что уже пять лет моя жизнь превратилась в ад, без друзей, без подруг и без перспектив, — тускло завершила Ника.

— Это просто недоразумение.

— И за пять лет у тебя не нашлось и минутки, чтобы узнать, как дела у спасшей тебе жизнь? — Безо всякой веры в мои слова произнесла она.

— Пять лет назад я дважды пытался тебе сказать спасибо. Ты дважды проигнорировала, а я, знаешь ли, человек понятливый. К тому же мне было тринадцать лет, а у тебя ни лошадей, ни дельфинов. Зачем мне вообще было тобой интересоваться? Вообще, если такая трагедия вокруг, почему ты сама ко мне не приехала?

— Я приехала, — эхом ответила она. — Увидела тебя счастливым с этой… Графиней… И уехала обратно к себе, в свою кладовку. Ждать, пока о нас вспомнят. И молиться, чтобы не вспомнили никогда. Но ты все равно появился. Я, как тебя увидела, сразу поняла, что жизни мне не будет.

— Чем бы тебе мои порванные документы помогли? — Отклонил я голову назад, уперевшись затылком в холодную стену.

Одновременно — размышляя, как это ситуацию решить. Выходит, сам того не зная, но за пять лет ее изгнания ответственен именно я. Хорошую же плату я плачу за собственную жизнь…

— Захотелось хоть немного, но разрушить твою идеальную жизнь. Чтобы понял, каково это — когда все твои мечты летят в пропасть. — Призналась девушка. — Хотя бы чтобы ты тут не учился. Чтобы я не встречала тебя случайно в коридорах. Вон, в МГИМО иди. Там, говорят, в этом году любимый сын каннибала и диктатора Юго-Западной Африки поступает. Подружились бы.

Посмотрел на часы — второй экзамен за этими разговорами уже кончился и начался очередной, последний на сегодня… А обещанного офицера все не было.

— Все, что ты себе надумала — не верно. Про твои проблемы не знал, постараюсь исправить. Последствия твоей ошибки с документами Артема Шуйского тебе ясны?

— Да. Из-за тебя в моей жизни все станет еще хуже, — уверенно произнесла она, прикрыв глаза.

— Да нет же, — чертыхнулся я, но вместо объяснений просто махнул рукой.

Если она верит в то, что верит, то для них даже разорванный герб — просто очередная неприятность в длиной черной полосе. Скверно.

— Он ведь тебе шею мог свернуть.

— Твоей вещи? Шею?

— Ненормальная, — вздохнул я и надолго замолчал.

Психолога ей нанять, что ли…

— Почему на обычный факультет пошла? — Подал я все же голос примерно через час.

В небольшом окошке над нами уже темнело, рабочий день подходил к концу, а перспектива остаться тут на ночь вырисовывалась в полный рост. Может, это и есть самое страшное наказание для аристократов? Или припугнут, но все же выпустят…

— Потому что больше не могу лечить талантом, — просто ответила Ника.

А это уже большая беда, раз внутри нее что-то сломалось от пережитого. Что же я пять лет назад не поинтересовался-то…

— Но лечить буду. Буду спасать жизни нормальных людей не смотря ни на что. И ты, чудовище, этому не помешаешь.

Если ее Артем раньше не прихлопнет. Хотя кого я обманываю… Пальцем не тронет, пока я не разгребу то, что было наворочено, пусть и косвенно, но из-за меня. Да и устал я слушать это «чудовище» раз за разом…

Неожиданно от всей этой ситуации заболела голова. Какая-то трагедия возрастом в пять, сломанные судьбы, изоляция, придуманная месть, сорванные экзамены, отделение полиции — и это в то время, когда мои враги спят и видят на чем же меня подловить…

— Боже, я же просто хотел спокойно завершить университет и захватить мир, — склонив голову, принялся растирать я ладонями виски и не заметил, как произнес фразу в слух.

— Да ты сумасшедший, — с каким-то даже удивлением констатировали девичьим голосом.

Я хмуро глянул в ее сторону.

— В твоих интересах не сопротивляться, когда я буду возвращать счастье в ваш дом.