Коронный разряд

— Самолеты, завернутые домой. Тысячи людей, которые не могут вылететь и прилететь. Не все из них, но самые важные и влиятельные спросят — почему? Что задержало и нарушило их планы, кто повинен? Те, кто обладает деньгами, узнают обо мне. Те, кто обладает властью и умом, — об этой встрече. Узнают о тебе, а этого достаточно, — внимательно смотрел на меня Амир. — Род признает тебя, Максим. Таким, какой ты есть. Сыном своего отца, но увы — не матери. Братом сводных братьев, но без родной сестры. Называйся Самойловым, но Юсуповым ты от этого быть не перестанешь.

Под паспортом — свидетельство о рождении… Затем медкарта — тоненькая, сложенная пополам, но подлинная. Всего три документа, считая паспорт. Но главное — подлинный день рождения. И знание, какие фотографии следует поднять, чтобы увидеть маму снова, запомнить ее облик, даже если она переоденется; восстановить в памяти походку и тембр голоса, если ее поведут к Целителю… и искать.

— Это о хорошем, — вздохнул он и вновь посмотрел вперед, в окно.

— Я слушаю, — подобрался я.

— Вне зависимости, примешь ты эти документы или оставишь их здесь… — начал он и замер на длинную паузу. — Кое-что будет с тобой всю жизнь. Ответственность за то, кто ты есть. Ответственность за то, кем станут твои дети. Потому что ты — наша кровь, и дети твои будут нам родичами.

Я промолчал, давая ему досказать свою мысль.

— Выбирай свой путь сам, — поднял он примирительно руку. — Но, выбирая пару, наше одобрение ты получить обязан, — жестко завершил он. — Наш род — река, и нечего пачкать ее воды…

— Амир… — сухо прервал я его, уловив недобрый намек.

Одновременно гроза над аэропортом произнесла его имя двумя раскатами грома.

— Елена Белевская тебе не подходит, — продолжил он тем же тоном. — Прими это и постарайся больше не ошибаться.

— Вы посмели?! — потонул гневный возглас в грохоте расшалившейся стихии, когда я припомнил слова сестры и сопоставил с услышанным.

— Это был ее выбор, — посмотрел он на меня равнодушно и переложил серую папку с места слева от себя мне на колени. — Читай, пока есть время.

Он привстал с места и посмотрел вперед, на шоссе, где показались пока еле видимые точки машин.

Я меланхолично полистал бумаги досье со знакомой фотографией на первой странице в углу, ловя текст целиком, не вчитываясь, но выделяя самое главное. Всего шесть листов крупным шрифтом. Немного, познавательно.

— Не надо считать бесценным сокровищем то, что можно купить, — болезненно донеслось до сознания, а затем холодный тон сменился состраданием: — Больно?

— Нет, — ощутил я внутри себя холод и сотни образов и картин общей с ней памяти, выцветающие пустотой.

— Это хорошо, — одобрил он. — Может, выйдет из тебя толк. Было бы неплохо. А то смотри на чем ездишь… — презрительно хмыкнул он. — Даже дверь не открывается. Водителя нет, свиты нет, все деньги призовые потерял, как воду в песок пролил. Твоя сестра — изумруд, сапфир по сравнению с тобой, недостойным!

— Всего доброго, — мельком глянул я на него, забирая досье Елены и новые документы.

Первое — потому что личное. Второе — потому что это поможет матери. С сестрой я не знаком, но похвала родни в ее адрес настораживает.

— Такси лучше заказывать из города. Тут дорого, — напоследок махнул я рукой и направился на выход из терминала.

А скептический взгляд Амира проигнорировал. Не нравятся ему деньги, «пролитые в песок» Каймановых, Сейшельских островов и Кипра — его дело. А то, как мне выглядеть и жить, не совсем от меня зависит.

Давит на плечи кодекс правил. Правило о том, что машина должна выглядеть скромно и неброско. Правило о том, что нельзя превышать скорость, разговаривать за рулем, ездить без ремня безопасности… Правила общения с другими людьми… Правила ведения бизнеса… Много правил, которые я обещал и буду соблюдать.

Как и правило не захватывать мир до получения высшего образования. Но эти пять лет и мы и мир как-нибудь перетерпим.

— Господин!.. — обратился к Амиру вышедший из глубины зала слуга, со взволнованным видом прижимая к себе трубку спутникового телефона. — В самолете вся электроника выгорела! Не можем взлетать!

Тот скривился, будто лимон разжевал:

— Характер отвратительный, как у деда. Что Шуйские?

В данный момент кавалькада автомобилей с гербовыми номерами княжества замерла на середине дистанции до терминала, остановившись около «опеля», уже забравшего своего владельца.

— Молчат, — недоуменно повел он плечами.

Конфликт в общем-то Юсуповым был не нужен, так что в последний момент было передано предложение разойтись мирно. То есть Юсуповым — воздушный коридор, Шуйским — оставшийся целым аэропорт и символические подарки. Хорошее решение проблемы с сохранением лица всех сторон: согласие уже давно должно было поступить.

Между тем вся кавалькада машин резко повернула обратно в город.

— Не понял… — изумился Амир, подойдя к окну.

— Господин, тут вас к телефону… — с несколько обескураженным видом вновь подошел слуга.

— Наконец-то! — хмыкнул он, принимая трубку. — Шуйские? — уточнил, зажимая ладонью микрофон.