Коронный разряд

Артем умел сопоставлять причины и следствия и никогда не был падок на лесть. Он не видел в своих действиях оснований для подобных успехов и отнесся к ним со всей подозрительностью человека, меряющего случайности математической вероятностью, видящего за добродушием — корысть, а за цепочкой совпадений — заговор. Как и был воспитан.

И заговор на самом деле нашелся. В его, Артема, пользу.

С момента вступления в невзрачную должность шестого помощника заместителя его отца отчего-то успели сменить посты около десятка начальников на тех должностях, с которыми Артем обязан был поддерживать отношения и вести контакты. Поумерили аппетиты конкуренты, неожиданно отыскались лимиты на перевалочных складах, попутные составы стали сами интересоваться потребностями подотчетного юноше подразделения.

Честно говоря, всего этого Артем не замечал вплоть до момента возникновения подозрений. Он просто считал, что так оно и обстоит в этой отрасли — довольно сложной и щекотливой. Все же слишком разные княжества соседствуют друг с другом, а грузы нужно везти всем… И только когда стал разбираться вплотную, понял, какой ад из себя представляют перевозки, если отойти от его рабочего места всего на шаг в сторону.

Начнем с того, что, если груз не дошел до места, — это нормально. Нет, это совершенно ненормально и недопустимо! Но после того как кончатся все эмоции, то вам повторят чуть циничным и усталым голосом профессионала: это нормально. У вас же есть страховка? Ах нет, она стоит бешеных денег? Но груз-то был еще дороже?..

А ведь грузы Артема доходили всегда. И никакой страховки он не брал принципиально — да что, в самом деле, может случиться на железной дороге, да еще с княжеским грузом? Это же не самолет и уж тем более не автотранспорт. Повреждения при перегрузке — так их компенсирует отличная упаковка, амортизирующая возможные удары и падения. Экономия! Когда он высказал эти соображения опытному коллеге — тот смотрел на него, как на канатоходца, идущего по тонкому стальному тросу между двумя небоскребами. В грозу.

В общем, если там и имелось уважение к его успехам (а ведь успехи были!), то разве что под толстым слоем профессионального интереса психиатра к пациенту или же удивленного восхищения мужчиной, прыгнувшим с девятого этажа, потому что так быстрее дойти за водкой, но который таки дошел, догнался, а потом пошел еще раз…

Артем начал копать и вполне логично добился результата. Оказалось, что все его составы были застрахованы. Вот так — просто, логично и буднично. Так можно, когда страхует не владелец, а третье лицо — например, компания, название которой отчего-то могло быть сложено в аббревиатуру «ИМПЕРАТОР», но никогда не сокращалась в официальных бумагах. Имя ее владельца можно было даже не уточнять.

Никакого финансового чуда и экстремального везения не оказалось и дальше — перевалочные склады тоже оплачивал Максим. Дешевые объемы в попутных вагонах, продажные чиновники, «зеленые» коридоры для скоропортящихся грузов — все оплачивалось им. И он ничего не сказал. Максим просто дружил, как и раньше — той самой, невозможной силы дружбой, от которой Артему становилось невыносимо стыдно, до прогрызенной подушки, в которой пропадал вопль ненависти к самому себе.

Потому что Артем так дружить не мог. Он держал слово, данное отцу, — слово игнорировать единственного настоящего друга.

Уговаривать вернуть все обратно не было смысла. Как снять опалу, которой нет? Ведь дело не в немилости, не в злости князя на выходки Максима. В конце концов, не той фигурой тот был три года назад, чтобы князь испытывал к нему хоть сколь-нибудь сильные эмоции. Его удалили от Артема не за взорванную стену в школе и иные проявления удивительного искусства взрывника, когда все вокруг оставались целыми и живыми, а против Максима не было ни единой улики, кроме слишком невозмутимого вида.

Просто Максима было слишком много во всех его, Артема, делах. И складывалась ситуация, опасная тем, что через три года к власти в княжестве они тоже придут вместе, что было просто недопустимо. Потому что нужно было честно для себя признать — главенствовать в этом управлении будет тоже Максим. Именно поэтому его убрали в сторону.

Артем не остался один. Место старого друга заняли иные — тоже способные делить общие успехи. Но панически боящиеся делить неудачи.

Сказать честно, в день, когда ему было позволено решить небольшую проблему с аэропортом и Максимом, он радовался встрече с ним искренне и всей душой постарался сделать так, чтобы Максим переговорил со своей родней до того, как обнаглевшего Юсупова вышибут из аэропорта силой. Просто потому, что Максиму это могло было быть важно. Важно его другу.

То, что было позже, этот вскрывшийся заговор и документы с железнодорожными накладными — мощно ударило под дых. Так бывает с бедой, когда ее тяжесть ложится и на вестника, невольно перенося вину на него тоже.