Коронный разряд

— Ты вообще знаешь, — повторил я чуть нервно, придумывая, что теперь сказать, исходя из сложившейся диспозиции, и добавил осуждающего напора в голос, — что он плохо ест?!

Вера явно ожидала услышать что-то иное, оттого сбилась и недоуменно повернулась к Артему.

Который выглядел так, что скорее это из-за него плохо ест пара-тройка африканских государств. Ну хоть живот втянул — хотя там живота этого… В общем, скорее плечи расправил и грудь вперед выставил.

— А чем вы его кормите? — оглядела она Артема, затем добавила с истерично-сострадательной нотой: — Это какой-то допинг, да? Вы испытываете на нем новые препараты?!

— Слушай, убери ее куда-нибудь! — потерял я терпение.

— К-куда?..

— В карман! — рявкнул я.

Отчего хомячок внезапно прозрел и попятился назад, ожидаемо упершись в стену по имени Артем. Но продолжил пятиться, не глядя перебирая руками по его телу в поисках то ли дверной ручки, то ли уступа, по которому можно забраться и убежать. Логично, что в своих поисках Вера достигла его лица, ощупала, признала, повернулась и со вскриком «Ой!» мигом исчезла вправо в толпе.

— Вера, погоди!.. — заспешил Артем за ней.

«Вот что за человек… — недовольно поцокал я, проследив за его движением в людском море, волноломом рассекающим народные массы, пока он не исчез внутри здания, — сначала котят бездомных домой таскал, теперь квартиры раздает. А кому потом придется этих котят в нормальный дом устраивать? У него же соколы — мигом сожрут!..»

— Конечно же мне… — проворчал я уже вслух.

А ведь девушка — это уже не милое пушистое создание, которое можно вручить со значительным видом как знак княжеской милости (и только попробуй на улицу выкинуть!). У девушек есть достаточно возможностей, чтобы принимать решения самостоятельно и от них страдать.

Прибьют эту Веру, если возле Артема задержится, и всего-то дел. Тут не соколы — тут хищники поопаснее. Хотя тоже охотятся ради удовольствия, а не для еды…

Чтобы отвлечься, прошелся по площади перед университетом, удивительно плотно заполненной народом. Понятное дело, что сегодня станут известны результаты ключевых экзаменов, но даже в день подачи заявлений не было так много людей. Да еще каких людей — то тут, то там видны клинья из охраны, вежливо высвобождающие пространство перед неторопливо шествующими парами с весьма знакомыми лицами.

И тут же — звонкое, перекрывающее общий гомон толпы:

— Пи-ирожки-и! — голосом дородной лотошницы.

Рядом встрепенулись двое постовых и целеустремленно пошли на звук. Допускаю, что подкрепиться.

А вон и знакомый лейтенант полиции с городовым — тоже в том направлении. Махнул им рукой, но те, завидев меня, предпочли развернуться и спешно пойти обратно. Значит, провели с ними беседу — одной заботой меньше.

Прошелся вдоль фонтанов к обзорной площадке, все сильнее удивляясь такому скоплению персон и гербов на ограниченной площади. Словно прием какой, в самом деле.

Дойдя до места, с любопытством посмотрел на традиционно промышлявших там актеров в нарядах и гриме императоров, великих князей и императриц — прошлых и нынешних, которые нынче не только не хватали нагло прохожих за рукава, призывая на русском, английском и китайском с ними фотографироваться, но и вовсе скромно собрались в уголке у бортика, поглядывая с почтительным волнением на настоящих князей и их спутниц.

Разумная осторожность — никакой актерский приработок не стоит того, чтобы случайно оказаться перед людьми, которые могли лично знать тех, кого тут изображают, или которые сами таковыми являются. Могут ведь и оскорбиться.

И все же, откуда их тут столько? Не утерпев, решил телефонным звонком разбудить Романа Вениаминовича. Тот после дежурства должен был отсыпаться, но иных источников оперативной информации пока не было.

— Так замок с утра вскрыть не смогли, — с пониманием встретив мои извинения по поводу испорченного сна, пояснил старик. — Ладно механизм сломали, так еще и дверной косяк к раме каким-то образом приварили…

Оу…

— …сразу выбить не удалось, — продолжил он, — провозились аж до прихода самого́ светлейшего князя Воронцова, тот дверь лично открыл и там же остался, чтобы протоколы подождать да подписать.

— Так как это связано с нынешним оживлением? — глянул я вновь на людское половодье, которое с каждой минутой только усиливалось.

Вон на парковке уже делят место два кортежа, апеллируя к более древнему происхождению приехавших позже — аж сюда крики долетают. Само собой, это охрана ругается, а их господа улыбаются друг другу и шутят в отдалении.

— Раньше, за плату малую, можно было результаты сразу от членов комиссии узнать, — пояснил Роман Вениаминович. — А раз есть результат, то и прибывать было незачем… — добавил он с ощутимой сонливостью.

На том и завершили беседу после обоюдных благодарностей по поводу нашего с ним существования на свете.

Ситуация прояснилась. То есть кое-кто не смог детям оценку поправить, оттого нервничает и ходит кругами вокруг фонтана. А кое-кому издревле докладывали все оценки еще в ночь до объявления результатов, и те тоже нервничают ввиду общей неопределенности.