Коронный удар

Но Федя еще не все. Впереди Глеба ждал бой с обладателем крапового берета.

Мало стать «краповиком». Нужно каждый раз подтверждать свою квалификацию. И этот двухметровый мастодонт, против которого должен был драться Глеб, собирался сделать из него котлету. Проигрывать ему никак нельзя. Иначе можно лишиться крапового берета.

Перед поединком к Глебу подошел Чемпион. Панибратски хлопнул его по плечу.

– Нормально, Орлов! Пока все хорошо. Последнее испытание. Ты его пройдешь!

Конечно же, он болел за каждого своего подчиненного. Сейчас прежде всего оценивалось качество его работы.

– Легко сказать, – уныло хмыкнул Глеб.

– Ты что, боишься?

– Да нет вроде...

– «Вроде» – это не ответ. Может, отменим поединок? А экзамен на зиму перенесем...

– Мне осенью на дембель.

– Ну и пойдешь на дембель без «краповика». Зачем он тебе на гражданке?

– То-то и оно, на гражданке он мне не нужен. Поэтому я буду зарабатывать его сейчас.

– Так ты же боишься.

– Боюсь. Но я об этом забуду, ладно?

Глеб взвился, как с высоты упал на своего соперника. Тот даже ошалел, когда после серии мощных ударов оказался вдруг на земле. Правда, он тут же поднялся. И сам набросился на Глеба. Для того начался самый настоящий кошмар. Но он выстоял, не сдался. И за эти четыре минуты доказал свое право быть в числе избранных.

А потом все было как во сне. Ему подают краповый берет. Он становится на одно колено. Снимает с себя зеленый берет. Целует «краповик».

– Служу Отечеству и спецназу!

На глазах выступают слезы. Никогда в жизни не забыть ему столь волнующего момента...

Только это не конец испытаний. Это только начало. До дембеля без малого полгода. И за это время он не имеет права уронить свою честь. Лучше вообще не иметь краповый берет, чем лишиться его за какую-нибудь провинность.

Глеб хорошо помнил, как наказывали «крапового» старослужащего за то, что тот избил салагу. Тогда выстроились все «краповые береты». Приговоренный занял место на правом фланге. Под барабанную дробь был зачитан приказ о лишении права носить «краповик». К нему подошел командир и на глазах у всех сорвал с него берет. Но это было еще не самое худшее. Было куда страшней, когда бедняга шел вдоль строя и каждый поворачивался к нему спиной...

Больше всего на свете Глеб не хотел, чтобы его друзья-товарищи повернулись к нему спиной.

Калинович как знал, какие мысли его гложут. Подошел к нему, как равному пожал руку.

– Все будет хорошо. Я в тебя верю!

Все-таки у него самый лучший командир. Глеб ему очень благодарен... Но при этом очень хотел хоть в чем-то взять над ним верх. Но Калинович не уважал футбол. И никогда в него не играл...

* * *

Июль. Жара несусветная. В казарме нечем дышать. И на улице духота. Но Глебу по барабану. Сегодня воскресенье. Калинович в командировке. Некому гонять их в неурочное время. Так что можно вдоволь погонять в футбол...

Он уже бежал к полю. Там его уже ждут.

– Орлов! – окликнул его начальник штаба.

Глеб остановился. Подошел к нему.

– Товарищ майор, по вашему приказанию...

– Как дела, боец?

– Нормально, товарищ майор!

– Ну, если нормально, тогда своему взводному помоги, Калиновичу.

– Он же в командировке.

– В том-то и дело. Тут нам картошку молодую подвезли. Калиновичу два ящика. Надо домой к нему отнести...

– Да это всегда пожалуйста.

Батальон дислоцировался в десяти километрах от города. Не так уж далеко. Но все равно каждый день не наездишься. Поэтому для офицеров и прапорщиков был построен четырехэтажный дом. Проблем с жильем пока не было. Потому, говорят, так рвались офицеры служить в эту часть. Может быть, Калинович так рьяно выслуживался перед начальством, чтобы его не перевели в другой батальон. Здесь у него однокомнатная квартира, а в других местах ничего не светит.

Сам лейтенант в жилье, может, и не нуждался. Ему что в квартире жить, что в палатке – порода такая. Но у него молодая жена. Очень даже ничего из себя. Глеб ее пару раз видел. Почему-то Калинович всегда хмурился, когда она появлялась в расположении части. И всегда отправлял ее домой.

Ящики были небольшие. Глеб легко взял вес. По асфальтовой тропинке дошел до офицерского дома. Во дворе дети, сами офицеры в гражданке, их жены. Воскресенье как-никак. На Глеба никто не обратил никакого внимания. Солдаты здесь привычное явление. По дому там что-то помочь, огородик вскопать, картошку вот принести. Ничего в этом особенного...

Жена Калиновича была дома. Она была в коротком халатике, застегнутом на одну пуговицу. Волосы растрепаны, помада на губах стерта, тушь на ресницах потекла. Это неудивительно – жара.

– Вам... Тебе кого? – она с интересом рассматривала Глеба.

На губах заиграла странная улыбка.

– Я это... Картошку вам принес.

– А-а, картошку... Картошка это хорошо... Только, чур, ты чистишь!

Глеб ошалел от такого предложения.

– Да мне сказали только принести.

– Мало ли что тебе сказали! Давай, проходи.