Коронный удар

А вообще, Глеб мог обойтись и без этих экстрим-тренировок. Он и без того в отличной физической форме. А потом он не в ответе за неудачные выступления в команде. Он мог бы послать Головатого куда подальше. Но, во-первых, ему хотелось испытать себя. А во-вторых, не хотелось выглядеть в глазах ребят истериком. И еще один момент. Он был одним из лидеров команды. Головатый делал на него особую ставку. И он не мог его подвести... Дурацкая порядочность. Именно из-за нее Глеб в свое время не смог попасть в окружную команду...

Из двух площадок составили одну для обычного мини-футбола. Восемь на восемь.

Перед игрой Живчик улучил минутку, подошел к Глебу.

– Тебя Оксанка искала, – без всяких предисловий сообщил он.

– А чего меня искать? Я же на базе.

Оксана его не интересовала. Тем более сейчас... Ну пожил он с ней неделю. Ну и что? Он что, после этого обязан на ней жениться?

– Она сказала, что проверит.

– Это ее проблемы.

– И твои тоже... Ты же не можешь быть с другой биксой. Только с Оксанкой...

– Ну, ну...

– Да не «ну, ну»... А ты что, не знаешь?

– Что я должен знать?

– Ну, насчет того, что ты Оксанку прокинуть не можешь?

– Чешуя какая-то.

– Да не чешуя. Я это, с Людкой разговаривал. Она мне все рассказала... Олег хотел тебя на части порвать. А Славян не дал. Узнал, что ты Глеб Орлов. Решил тебя не трогать. Но западло тебе сделал...

– Западло?!

– Ну да... Ты же, типа, из-за Оксаны подрался. Ну он тебе ее и отдал. Но с условием. Ты ей не изменяешь...

– Бред какой-то. Твоя Людка что-то сочиняет...

– Зря ты так думаешь... Кстати, я и про Оксанку знаю...

Договорить Живчик не успел. Головатый развел команды. А стартовый свисток сплел их в один клубок.

Глеб не был уверен, что бригадир Славян на самом деле поставил его в жесткие рамки. Но все равно разозлился. До каких это пор всякая криминальная шушера будет лезть в его личную жизнь!.. Эта злость подхлестнула его к воротам соперника. На последнем издыхании обвел одного защитника, второго. Удар. Гол...

Эта же злость отобрала у него последние силы. На второй гол его просто не хватило. Дыхалку заклинило, ноги отказали.

Юра Ситцев и Вадик Щелоков тоже пытались что-то показать. Но их обоих хватило только на один-единственный гол. «Штурмовики» сдохли окончательно. Но игра продолжалась. Но шла она только от обороны... И оборона имела успех. Автокомбинатовцы лезли вон из кожи, чтобы протолкнуть мяч в ворота. Но за всю игру удача улыбнулась им всего один раз... Может, не зря Головатый применяет фашистскую методику? А вдруг команда «Узники Бухенвальда» имеет право на существование?..

После игры Глеб поплелся в душ. Состояние полного нестояния. Поршни еле шевелятся. Хотелось остановиться, опуститься на пол и сидеть час, два, а лучше три. Но останавливаться нельзя. Можно сгореть.

Он думал, что Живчик найдет его в душе. Он что-то там насчет Оксанки говорил... Но Живчик так и не появился. А ходить искать его Глеб не стал. Так тяжело было крутить педали...

Живчика в тот день он так и не увидел. Зато встретился с самой Оксаной.

Организованной толпой они возвращались на базу. Все как положено, марш-бросок по темноте и на остатках сил. Головатому плевать, устал ты или нет. Бежать, и точка. Холодно, гололед – все по барабану. Звезданешься – сам во всем виноват.

А Глеб как раз чуть не звезданулся... Оксана во всем виновата. Она стояла у ворот стадиона под ярким фонарем и ждала его.

– Глеб! – услышал он ее тонкий голосок.

Он глянул на нее. Тут оно и случилось. Нога подвернулась, тело занесло в сторону. Но все же ему удалось сохранить равновесие.

Глеб вывалился из толпы и захромал к Оксане. Он не должен был этого делать. Дисциплина в команде для всех. И он первый, кто должен ее соблюдать... Но Оксана такая эффектная. Свежая, румяная. Был бы полушубок посветлей, ее можно было принять за Снегурочку.

– Оксанка! Ты как тут оказалась? – Глеб разыграл удивление.

А он бы и удивился, если бы Живчик не предупредил его. Оксанка собиралась устроить ему проверку. В самом ли он деле ночует на базе... Она что, жена ему?

– А по тебе соскучилась, – лукаво улыбнулась она.

– Я по тебе тоже.

– Заметно. За две недели мог бы хоть раз появиться.

– Две недели? Мы всего две недели не виделись?.. А я думал, два месяца... Знала бы, что тут с нами вытворяют. Неделя за месяц идет. Что ни день, то каторга...

– Да я вижу. Выглядишь ты неважно. Еле живой...

– Тренер все жилы вытянул... А потом? Сама видишь, мы на казарме сидим.

– На казарме сидите?! На крыше, что ли?

– Ну это так говорят. Армейский жаргон.

– Но ты же не в армии.

– А здесь еще хуже... В армии хоть на женщин тянуло... Здесь только на ворота тянет. Вот сейчас закрою глаза. И ворота вижу.

– Я слышала, в армии отпускают в увольнение. А у вас?

– А у нас в квартире газ. Слезоточивый. До слез себя жалко. А поделать ничего не можешь. Тренер – зверь. Лютует, ужас. Домой можно уйти только ногами вперед...

– Ты шутишь?

– Если бы...

– Не шутишь. Значит, врешь.

Потрясающе. Сам бы Аристотель позавидовал этой философско-логической аксиоме.

– Да нет, серьезно...