Коронованная пешка (СИ)

Дверь в комнату приоткрылась и внутрь заглянула Лера. Внимательно на меня посмотрела, словно желая на что-то намекнуть. Долго и пристально рассматривала нас, с некоторой жалостью.

— Да? — отставила пустую тарелку и взяла салфетку. Аккуратно промокнула рот папы, вытирая остатки супа. — Лера, заходи.

— Ты так с ним возишься.

— Это плохо? — укрыла отца пледом и нехотя встала со стула, разминая затёкшую спину.

— Нет.

— Тогда почему ты это сказала?

— Просто обычно на этой стадии люди окончательно сдаются, опускают руки. А ты нет.

— Он мой отец. Как я могу бросить его? Тем более в таком состоянии…

Папа снова забормотал и глупо махнул рукой.

— Как он чувствует себя?

— Не очень. Прости, Тая, но… Нужно ложиться в больницу. Кашель не проходит. Мне это не нравится.

— Я понимаю. Что ж, значит, договаривайся о госпитализации. Я подпишу все документы.

Забрала со стола грязную посуду и направилась к Лере, несколько печально разглядывая отца. Сейчас он напоминал ребёнка.

Мы с Лерой вышли в коридор.

— Послушай, Тая, я не буду кривить душой. Из больницы твой отец уже вряд ли выйдет. Я уже видела подобное. У него слабый организм, болезнь даёт о себе знать.

— Сколько?

— Я не знаю. Год максимум. Его убьёт не Альцгеймер, а обычная инфекция, с которой он просто не справится. Уже не справляется.

— Ладно, поговорим об этом позже. Что-то ещё?

— Да, там платёжки, рецепты. Счета. И письма. Твой отец уже не в состоянии их разбирать. Я сложила всё в коридоре. Отсортировала.

— Его личное меня не интересует.

— Ну не могу же я выкинуть эти письма! — Лера всплеснула руками.

— Хорошо. Деньги перевести на карту?

— Можно и на карту. Но оставь ещё наличными. Мало ли чего.

— Хорошо.

Достала кошелёк и выложила несколько пятитысячных купюр. Затем не глядя смахнула все бумаги с комода в рюкзак: потом разберусь.

— Уже уходишь?

— Мне пора. Не знаю, когда приду в следующий раз. Если что — звони.

Я поцеловала спящего отца на прощание и обнялась с Лерой.

Ушла я в подавленном состоянии.

— Что ты делаешь? — Женя обнял меня, заглядывая через плечо.

— Изучаю скелеты Самировых.

— В жёлтой прессе?

— Иногда там бывает много интересного.

Поджала ноги и внимательно всмотрелась в потускневший экран ноутбука. Там была фотография. Эльвиры.

Почему-то кто-то мне не рассказал всей правды.

Самиров разорил её отца. По крайней мере, об этом говорили газеты. Теперь брак Эльвиры и Влада и того выглядел странным. Словно… Словно старший Самиров грехи замаливал. Очень и очень неумело.

— Ну и что ты там нашла? — Женя сел рядом на кровать, положив голову мне на плечо.

— Вот это невеста Влада. И об этом никто не догадывается.

— Что за ужасное фото?

— Это похороны, не удивляйся.

— И что тебя здесь удивляет?

— Смотри, Самиров начинал бизнес с Абашевым. Очень успешный и удачный. Потом они расходятся. Абашев получает свою долю и остаётся в стороне как акционер. Когда он заболел, Самиров выкупает его долю. Почти за бесценок. Абашев умирает и Самиров теперь единоличный владелец крупного банковского холдинга.

— Ну, у них могли быть разные причины для разногласий, — Женя прикусил моё ухо.

— М, перестань, — мотнула головой. — Не в этом дело. Смотри, Эльвира закончила престижный вуз, проходила стажировку в Европе. Вернулась. И ни в чём не нуждается. Тут ещё и такая помолвка. Почему Самиров настоял именно на кандидатуре Эльвиры?

— Беременна?

— Не похоже. Только при мне два бокала вина выпила. А она не глупая, очень неглупая. Целеустремлённая, уверенная.

— Не пара Владу?

— Совсем. Мне даже кажется, что именно по этому он её и выбрал. Плюс грешок за Самировым есть. Грешок…

— Ты так уверена в этом.

— Интуиция, — почесала щеку и задумчиво хмыкнула. — Ты бы видел, как бесится Влад только от одного её вида! И это такой мажор и ловелас, а Эльвира вовсе не дурнушка. Когда вариант с беременностью отпал, осталось только прошлое.

— Опять нос суёшь в чужую жизнь?

— Да, это очень интересно… — открыла браузер, решив проверить кое-что.

Женя обнял меня и тяжело выдохнул. Терпеливо молчал и ждал, когда я вновь заговорю. Но меня поглотил процесс копания в грязном белье.

— Ты и Ваню подключила?

— Да, и его тоже, — щёлкала мышкой, выделяя нужные куски текста.

— Всё настолько плохо?

— Ты про Самировых?

— Нет, я про тебя. Отец?

— Ого, вот это да…

— Ты ответишь или нет?

— Посмотри, — проигнорировав этот вопрос, ткнула пальцем в экран. — Видишь?

— Что?

— Мать Эльвиры объявила себя банкротом ещё в прошлом году.

— И что с того?

Обернулась к Жене и поцеловала его в нос.

— Откуда у Эльвиры деньги на такую квартиру?

«Соло Хонос» и впрямь оказался гостиничным комплексом. Достаточно компактным. Три высоких здания напоминали замысловатую звезду.

Едва я вышла из машины, как тут же раздражённо поджала губы: двухуровневый подземный паркинг. Сложновато будет из такого выбраться в случае чего.

Неприятная ситуация.

Конь, сморщив нос, осматривал здание гостиницы. Поставил руку козырьком ко лбу, чтобы скрыться от ярких солнечных лучей, и что-то высматривал.

— Что тебе не по вкусу?