Коронованный череп

— Энн Стреттон. Конечно, я имею в виду Энн Стреттон. Она хороша собой, хоть и старше, чем прикидывается. Она заходила ко мне несколько месяцев назад и сказала, что хочет отправиться в Санкт-Эвалдс, чтобы я дала ей рекомендацию в художественную школу. У меня не было сомнений в том, зачем она туда едет, но я помогла ей, так как хорошо знала ее бедного отца. Так что к вам она попала по моей вине. Мне и в голову не могло прийти, что она выберет мишенью твоего отца.

— Тем не менее ей это с успехом удалось, — заметила мисс Тревик. — Мне кажется, отец по-настоящему восхищается ею. Думаю, он и в самом деле женится на ней, — закончила девушка, вспомнив, как вел себя отец на празднике.

— Я тоже так считаю, — согласилась с ней мисс Куинтон, с мрачным видом слушая племянницу. — И я совершила большую глупость, в свое время отправив ее к вам, моя дорогая. Правда, тогда мне было известно, что твой отец беден, а Энн охотится за деньгами, так что я полагала, что Ганнибал в безопасности. Однако сделанного не вернешь. И как твой отец собирается объяснить господину Форду, который хочет взять тебя в жены, что Стреттон вскоре станет его тещей?

— Я ее так не люблю, тетя!..

— Я тоже, милая. Хотя ни в чем ее обвинить я не могу. Она ведет себя прилично, пусть и происходит скорее из богемы, чем из высшего общества. Теперь, когда у твоего отца есть деньги, она, несомненно, женит его на себе. Пожалуй, лучше было бы, если бы он остался бедным, но свободным. Но, увы, дорогая Дерика, здесь уже ничего не изменишь. Ты выйдешь замуж за Освальда, и, надеюсь, отец выделит тебе приличный доход из денег Боуринга.

— Но почему отец говорил о моем браке с Морганом?

— Хм! — протянула старая дева. — Я теряюсь в догадках.

Они долго обсуждали, что же задумал Ганнибал, но так ни к чему и не пришли, поскольку не знали о разговоре, который состоялся у него с миссис Крент. Дерика знала, что ее отец был потрясен выступлением народа в Санкт-Эвалдсе. Возможно, именно об этом он собирался поговорить с господином Фордом и попросить у него помощи. При этой мысли ее сердце забилось чаще.

Освальд стал бы помогать сэру Ганнибалу лишь при условии, что тот даст свое согласие на его брак с Дерикой. Если отец собрался обратиться за помощью к мистеру Форду, то, значит, он отказался от мысли чинить препятствия их любви. Девушка уже готова была объяснить все это своей тетушке, но потом вспомнила о том, что сама же просила отца не рассказывать раньше времени о причинах их визита в Лондон. Если бы она рассказала сейчас Лавинии о том, что узнала от сэра Тревика в поезде, тетя, наверное, снова обвинила бы ее во лжи.

Вот почему она сделала вид, что ничего не знает. Пусть сэр Ганнибал сам рассказывает свою историю молодому адвокату и старой деве. Дерика же не собиралась обманывать тетушку, хотя скрыть что-то от этой въедливой особы было чрезвычайно непростым делом.

Все шло гладко, пока не приехал господин Форд. Мисс Куинтон угощала отца и дочь чаем в хрупких китайских чашках, избегая упоминать об Энн Стреттон. Она вела себя так любезно, что баронет, не догадываясь, что скрывается за маской радушия, решил, что не встретит сопротивления, когда объявит о своем предстоящем браке и о решении относительно будущего дочери и ее жениха.

Почти забыв о том, как он был изгнан из собственного дома — сэр Ганнибал вообще обладал забывчивым характером, — аристократ расслабился в милой атмосфере дома мисс Лавинии. Дерика же была рада видеть, что отец успокоился, а когда прибыл адвокат, можно было сказать, что атмосфера за столом стала веселой и душевной.

Освальд Форд, стройный и темноволосый, в красивом вечернем костюме, с жаром приветствовал Дерику. Тревик также был одет в элегантный вечерний костюм — мисс Лавиния терялась в догадках, где тот успел его раздобыть. На самом же деле костюм ему принесли от портного. Тот давно сшил его для сэра Ганнибала, но, обнаружив, что клиент безденежен, оставил костюм у себя до того момента, пока аристократ не расплатится. Теперь, разбогатев, сэр Тревик наконец смог выкупить заказ и щеголять в модной обновке.

Баронет ничего об этом не рассказал, а Лавиния удивилась, что он носит такой дорогой костюм, однако воздержалась от комментариев, точно так же, как не стала ничего говорить по поводу того, что он приехал без багажа. Она лишь отметила, что во всем Лондоне трудно найти более типичных представителей старого и молодого поколения, чем лорд и адвокат, сидевшие сейчас за ее столом.

Обменявшись приветствиями, Форд поинтересовался, какой счастливый случай привел Дерику и ее отца в Лондон.

Сэр Ганнибал был готов пуститься в объяснения, но хозяйка дома остановила его, настояв на том, что не следует портить ужин обсуждением дел. Лишь закончив трапезу — а ужин был очень хорош, — они собрались в гостиной, потягивая кофе, и старая леди кивнула Тревику:

— Ну а теперь, Ганнибал, ты можешь рассказать, что привело вас в Лондон.

— Меня выгнали из Санкт-Эвалдса, — прямо сказал баронет.

— Выгнали из Санкт-Эвалдса?! — воскликнула хозяйка дома, а за ней эхом повторил и господин Форд.