Коронованный на кресте

Таким образом, подчеркивает Я. Шамрей, первоначально Грааль является как языческий символ изобилия, сила которого заключается в исполнении земных желаний (характерны слова: "преизбыток земного блаженства") и который также называется "и ростком, и корнем", что роднит его с образом мирового древа, вечного круга жизни. Во второй раз речь о том, что такое таинственный камень Грааля, заходит в беседе Пар-цифаля с отшельником Треврицетом, который рассказывает ему о некоторых свойствах камня и его историю. Теперь к единственному в предыдущем описании христианскому символу (копье) присоединяется ряд христианских образов, которые, впрочем, тоже, наверное, нельзя назвать всецело христианскими.

Например, образ пламени, источаемого Граалем,
В котором, раскинув крыла,
Птица Феникс сгорает дотла.

(Парцифаль, 470)

В христианской традиции Феникс считается символом воскресения, но в данном контексте

Вот она – взаимосвязь
Меж умираньем и обновленьем!

(Парцифаль, 470)

Трудно сказать, замечает Шамрей, какому символу отдается предпочтение: языческому – вечного взаимоперехода противоположностей, замкнутого круга – или христианскому – всеобщего воскресения мертвых. Затем Треврицет говорит о голубе, который ежегодно в ночь на Страстную пятницу приносит на камень "дивную облатку", от которой Грааль получает свою неисчерпаемую силу. В связи с этим, отмечает Я. Шамрей, можно было бы говорить о несамостоятельности существования Грааля, который обретает волшебные свойства через благодать Святого Духа и причастие Святых Христовых Тайн, а также является как бы проводником этой благодати. Но уже в том, что причастие дается камню и с целью напитания неисчерпаемой силой, проявляется скорее магический принцип. У Эйшенбаха камень Грааля оказывается почти самодовлеющим: к нему как центру и сущности мира сходятся все пути, и он же является пределом всякого духовного восхождения. В романе постоянно говорится, что именно он – "всех благ источник".

Существует братство Грааля:
Уготовано место заранее,
Вернейшее место в Господнем раю
Тому, кто жизнь отдаст свою,
Но верность Граалю сберечь старается.

(Парцифаль, 471)

Таким образом, делает вывод Я. Шамрей, мотив существования Грааля через благодать Божию остается на периферии, тогда как всем повествованием утверждается, что Грааль не этап на пути к Богу, не посредствующее звено, а самодостаточная цель. Он является средоточием, истоком и воплощением совершенства, он – центр, и он зримо присутствует на этой земле.

Это очень важный момент в рассуждениях о Граале. На мой взгляд, дорогой читатель, не следует противопоставлять, как это делают некоторые исследователи, искание Грааля и искание Бога: "Богу Божье, а кесарю кесарево". Нельзя подменять веру в Грааль, чем бы он ни являлся, верой в Бога, какой бы религии вы ни придерживались. Не будем кощунствовать. Впрочем, это просто мое замечание для читателя.

Прав Я. Шамрей, что история Грааля дается Эйшенбахом весьма скупо в отличие от романа Мэлори. Треврицет лишь рассказывает Парцифалю о том, что Когда небеса сотрясало войною

Меж Господом Богом и сатаною,
Сей камень ангелы сберегли
Для лучших, избранных чад земли.

(Парцифаль, 471)

Возможно, подмечает Шамрей, этот камень можно трактовать как единственную сбереженную реликвию Рая, сохранившуюся в первозданном виде, в то время как все с грехопадением подверглось онтологическому изменению. Тогда почитание Грааля оказывается родственным языческому поклонению предметам праэпохи, сакрального времени. Можно сравнить его с греческим омфалом – упавшим с неба камнем, принадлежащим к числу древнейших культовых объектов. Самый знаменитый ом-фал находился в дельфийском святилище Аполлона и считался надгробием Пифона (по другой традиции – Диониса) и центром мира, о чем говорит и само греческое название камня – "пуп".