Коронованный рыцарь

Разговор происходил в одно из посещений фрейлиной Похвисневой ее матери, незадолго до описанной нами встречи с Виктором Павловичем на лестнице дворца.

Зинаида Владимировна, по желанию императрицы, жила во дворце или «гостила», как выражалась, ее величество.

Зинаида Владимировна и так засиделась — ей надо было спешить.

Она уехала, сохранив в своем уме последнее решение относительно Виктора Павловича.

Замечание императрицы Марии Федоровны, брошенное по адресу Оленина, укрепило еще более это решение.

Виктор Павлович как-то вдруг вырос в глазах Зинаиды Владимировны, окруженный ореолом похвалы ее величества. Потому-то Похвиснева и вспыхнула при этом замечании. Сидя на кресле в комнате, соседней с уборной ее величества, молодая девушка пережила все нами рассказанное.

— Итак, ma chère, он твой кузен. Как же он тебе приходится родней?.. — сказала вошедшая, переменившая свой туалет, императрица.

Зинаида Владимировна, застигнутая врасплох с ее думами, вскочила с кресла.

— Сиди, сиди… — произнесла Мария Федоровна и села на диван, около которого стояло кресло, где сидела Похвиснева.

Молодая девушка, повинуясь приказанию ее величества, снова села.

— Расскажи же, как он тебе приходится?..

— Кто? — опустив глаза и низко наклонив голову, прошептала Зинаида Владимировна.

— Как кто, какая ты рассеянная… О ком же мы говорили как не о капитане Оленине.

— Он сын брата жены брата моего отца…

Государыня улыбнулась.

— Это не настоящий кузен, за него можно выйти замуж…

Лицо Похвисневой покрылось снова яркой краской. Императрица весело рассмеялась.

— Признайся, ты в него влюблена?

— Ваше величество? — прошептала Зинаида Владимировна.

— Что же тут такого? Это так естественно, он красивый малый, кузен…

Мария Федоровна улыбнулась. Похвиснева молчала. — Ну, говори же! Влюблена или нет?

— Да! — чуть слышно произнесла Зинаида Владимировна.

Императрица скорее догадалась об этом «да» по движению губ говорившей, нежели слышала его.

— Так зачем же стоит дело? Не думаю, чтобы он не был тоже без ума от такой прелестной кузины.

Мария Федоровна сделала ударение на последнем слове. Молодая девушка сидела, понурив голову.

— Он тоже влюблен? Да? — уже прямо спросила государыня.

— Не знаю, — прошептала Похвиснева.

— Не знаю… Она не знает… Mais c'est vraiment une sainte!.. Это восхитительно! — воскликнула императрица. — Но ведь он бывал и бывает у вас?

— Да, ваше величество!

— Как же он к тебе относится?

Зинаида Владимировна подробно рассказала государыне о том, что заметила давно чувство молодого Оленина, но вместе с тем ее всегда поражала его необычайная сдержанность, вследствие которой он ни одним словом, ни одним взглядом не дал ей ясно понять, что питает к ней эти чувства.

— Но почему же ты догадалась о них?

— Не могу вам совсем объяснить, ваше величество… Он, приехав в Москву, только и бывал у нас, а, между тем, ему так не хотелось уезжать, что он даже просрочил отпуск, когда же мы поехали сюда, он тотчас же вернулся тоже… Когда я не смотрю на него, он не сводит с меня глаз… и вообще, когда человек любит, это чувствуется тем, кого он любит.

— Ты права, ma chère… — заметила императрица, после некоторого раздумья. — Но чему же ты приписываешь это странное поведение? Быть может, он боится отказа с твоей стороны или со стороны твоих родителей?

— Не знаю, ваше величество.

— Но почему же ты сама стороной не высказала ему сочувствия?

— Ваше величество… — деланно-обиженным тоном произнесла Похвиснева.

— Прости, прости, ведь я забыла, что ты святая, праведница, как называет тебя твой дядя Иван Сергеевич.

Зинаида Владимировна до боли закусила нижнюю губу. Она хорошо знала, в каком смысле называет ее «праведницей» Дмитревский.

— Это надо устроить, — заговорила, между тем, снова императрица. — Я пошлю ему приглашение на наши soirées intimes, и доставлю вам случай высказаться друг перед другом. В крайнем случае я сама тебя буду сватать… Оленин — прекрасная партия.

— Как благодарить вас за вашу заботливость, ваше величество! — упала перед императрицей на колени Зинаида Владимировна.

— Что ты, что ты, ma chère, встань…

Мария Федоровна протянула руку, которую Похвиснева осыпала поцелуями.

— Встань, встань!

Зинаида Владимировна встала.

— Вы моя вторая мать, ваше величество, — произнесла она.

— Если я взялась, то устрою твою судьбу, но пусть это будет пока между нами.

Через несколько дней Оленин получил приглашение на маленькие собрания во дворце — честь, которую не имели не дежурившие в дни собраний гвардейские офицеры.

Намерения императрицы относительно Похвисневой и Оленина, как и следовало ожидать, не остались тайною при дворе. Чуткие царедворцы, с Иваном Павловичем Кутайсовым во главе, тотчас догадались о них.

Брак этот совсем не входил в расчеты Кутайсова. Независимый богач-красавец Оленин далеко не был тем мужем, какого желал Зинаиде Владимировне Иван Павлович. Он решился тотчас же выставить своего кандидата.

Бедная Похвиснева очутилась между двух огней.

XII В будуаре актрисы