Короны

— Дурацкая шутка моих ребят, — криво усмехнулся он. — Кантийский язык очень странный, состоит из множества знакомых языков: французского, английского, бельгийского, немного немецкого. Плюс куча диалектов неизвестных. Если ты знал два-три языка там, дома, то худо-бедно изъясниться сможешь. Так вот, когда мы оказались тут, ребята в шутку придумали «Мёнемейстер» из французского «мёне» и немецкого «мейстер». Главный мастер. Так и прицепилось.

— Канторович так вообще оловянную корону носит.

— Ты видел? — С презрением спросил Руслан и не стал дожидаться ответа. — Быть королем у него какая-то идея фикс, может, с детства травма какая или еще что.

— Руслан, еще один вопрос…

— Минуту подожди, — остановил его кинетик.

Он подошел к кучке местных, и те в страхе расступились, словно воды перед волнорезом. На месте остались лишь трое — Иллиан, Фергус и Халиль. Старик попытался рвануть вместе с остальными, задумав затеряться в толпе, но худой стражник жестко схватил его за руку и прижал к себе. Ибн Шиин, оставшись на виду, принял самое жалкое и одновременно покорное выражение лица. Иллиан на подходившего Мёнемейстера смотрел безучастно. Руслан сделал знак рукой, еле заметный, но Ольга все поняла.

— Так, а давайте посмотрим, как все починили наши ребята. Пойдемте, пойдемте.

Она сама пошла вперед, народ двинулся за ней. Минуты не прошло, как на отшибе остались лишь Ил со своими подопечными, Иван и Руслан.

— Добрый день, могу полагать, что вы лорд Иллиан Лейтли.

Ил равнодушно кивнул.

— Меня зовут… Я Мёнемейстер Проклятой лощины.

— Я знаю, кто вы, — холодно заметил Ил.

— Вы разговаривали с вашим другом? — осторожно начал Руслан. — С Айвином?

— Я разговаривал с Иваном, — подчеркнул последнее слово Иллиан. — Повторюсь, я знаю кто вы и откуда.

— Но вы не верите, что не я похитил вашу невесту.

— Я лишь вижу, что ее здесь нет, — холодно ответил Лейтли.

— А что если я скажу, что в скором времени смогу вернуть ее вам?

— Только что вы говорили, что не похищали ее.

— Просто я знаю, где она. Но это не значит, что я причастен к ее похищению.

— Говорите, — Туров не понял, приказал или попросил Иллиан. — Говорите же, Темный Бог вас дери.

— Мы знаем, что никто из телекинетиков не нападал на плато. Следовательно, и никакого похищения не было.

— Но Лена пропала! — сжал кулаки Ил.

— Пропала, — согласился Руслан. — Но это не значит, что она покинула плато.

— То есть, — вмешался Туров, — ты хочешь сказать, что она еще там?

— С очень большой долей вероятности. Телепаты инсценировали нападение, спрятали девочку в единственном возможном месте — шахте, и сделали вид, что преследуют нас. Думаю, не встреться мы на пути, они «преследовали» бы, — Руслан несколько раз одновременно сжал вытянутые указательный и средний палец, — до самой Проклятой лощины.

— Но как же дом… Мы видели, его разворотило. На такое способен только телекинетик.

— Или динамит, которого у Михаила в большом достатке — сам же ему и притащил из своего мира. Якобы для работ в шахте, чтобы не пользоваться лишний раз услугами кинетиков.

— Но зачем ему это делать? Он ведь был знаком с отцом Лены?

— Это как раз, скорее, минус, а не плюс. Штольц разрушил жизни всех, кто сбежал сюда. А уж Михаил злопамятный. К тому же Лена была единственным препятствием на пути к контролю над психокинетиком. Ведь вряд ли сначала вы горели желанием поучаствовать в войнушке на стороне телепатов.

— Но почему стоило нас убеждать, а не просто приказать? Сопротивляться мы им не можем.

— Да потому что так проще. Телепаты могут вас контролировать, но и им когда-то надо спать, кушать, уж простите, выводить остатки жизнедеятельности из организма.

— Что делать? — не понял Иллиан.

— Гадить, — перевел Туров. — Поэтому они нас убедили в похищении. Ну а деревни? Мертвые деревни?

— Ваня, думаю, ты и сам знаешь ответ на этот вопрос. Просто дополнительные мазки в общей картине жестокости. У Канторовича слишком большие ставки. Что для него несколько человеческих жизней, если это лишний раз убедит психокинетика в жестокости и бесчеловечности телекинетиков.

Туров замолчал. Он даже не обратил внимания, как Руслан назвал его по-свойски «Ваня». Будто как старого одноклассника, хоть в их случае, скорее, ученика. Неужели этот некрасивый человек, еще только утром ненавистный ему, оказывался прав и невиновен, а тот, умудренный добродушный дядя Миша, выступал в роли мерзавца. Да что там, мерзавец — это тот, кто в больнице без очереди пролезет или на пешеходном переходе не пропустит. А дядя Миша не мерзавец, он подонок, самый наипоследний ублюдок и выродок.

— Иван, с тобой все в порядке? — спросил Руслан, заглядывая ему в лицо. — Ты того и гляди взорвешься.

Туров не смог ничего из себя выдавить, лишь кивнул, мол, все нормально. Мёнемейстер продолжил.

— Так или иначе, мы идем к Горе Богов. Мои люди допросили Игоря — Канторович с помощниками ушел в столицу, к королю.

— Зачем? — почти в один голос спросили Туров и Иллиан.