Короткая пятница и другие рассказы[Сборник]

Через несколько лет в ласкевском приюте остановился странный путник. Он заболел и попросил перед смертью, чтобы к нему привели раввина и семерых самых старых горожан. Он признался им, что он Рубен, любовник и сообщник Риши. Долгие годы он бродил от одного города к другому, не ел мяса, постился по понедельникам и четвергам, носил рубаху из рогожи и замаливал свои грехи. Он решил вернуться, потому что здесь похоронены его родители. Раввин долго говорил с ним, и Рубен рассказал многие детали, о которых горожане даже и не подозревали.

Могила Риши на холме быстро поросла бурьяном. Но и спустя многие годы после ее смерти среди ласкевских ешиботников сохранился обычай приходить сюда на Тридцать третий день Омера, когда следует брать в руки лук и стрелы и запасаться варенными вкрутую яйцами. Они танцевали и пели:

Риша зарезала
черную кобылу,
ее к себе забрала
нечистая сила.
Свинью за быка.
Стала Риша ведьмой,
в сере да в смоле,
нынче же гореть ей…

Перед тем как уйти, дети плевали на могилу и повторяли:

Ведьма есть, покоя нету,
есть покой, а ведьмы нет.
Вон отсюда на тот свет.

ОДИН

1

Много раз в прошлом бывало так: мне хотелось, чтобы что-то произошло, и это действительно происходило. Но происходило так нелепо и глупо, что казалось, будто это специально подстроено Высшими Силами с единственной целью — показать, что я абсолютно не разбираюсь даже в том, что нужно мне самому. Так случилось и тем летом в Майами-Бич. Я остановился в большом отеле, полном туристов из Южной Америки, приехавших сюда отдохнуть от изнуряющей жары, и таких же бедняг, как я сам, страдающих от сенной лихорадки. Мне быстро надоели все местные «развлечения»: купание в океане с шумными латиноамериканцами, испанская речь с утра до вечера, жирная пища два раза в день. Когда я читал газету или книгу на идише, на меня смотрели с нескрываемым удивлением. Поэтому вполне естественно, что, выходя как-то раз на прогулку, я сказал себе: «Как хорошо было бы оказаться в пустом отеле». Очевидно, какой-то бесенок подслушал меня и тут же расставил ловушку.

Спустившись на следующее утро к завтраку, я обнаружил, что все постояльцы собрались в холле. Они разбились на маленькие группки и говорили громче, чем обычно. У всех с собою были собранные чемоданы. Из стороны в сторону сновали носильщики с полными багажа тележками. Я спросил, что случилось. «Разве вы не слышали объявления службы информации? — ответил стоявший рядом мужчина. — Они закрываются». — «Но почему?» — «Потому что обанкротились». И мужчина, удивленный моей неосведомленностью, пошел дальше. Это было странно: отель закрывался! Насколько я знал, гостиничный бизнес приносил, в общем-то, неплохие доходы. К тому же как мог закрыться отель, в котором остановились сотни людей? Но я уже давно понял, что в Америке лучше не задавать лишних вопросов.

Кондиционеры отключили, и вскоре воздух в холле стал спертым и душным. Длинная цепочка постояльцев выстроилась у конторки администратора, чтобы оплатить счета. Стоял ужасный шум. Люди бросали окурки от сигарет прямо на мраморный пол. Дети обрывали листья и цветы с растений, стоящих в кадках. Несколько южноамериканцев, еще вчера притворявшихся стопроцентными латиносами, вдруг заговорили на идише. У меня почти не было багажа, всего один чемодан, и, забрав его, я отправился на поиски нового отеля. Солнце пекло так сильно, что мне вспомнилась одна талмудическая история, о том как Господь убрал его над Мамрийской пустыней, чтобы ни один странник не мог побеспокоить Авраама. Немного кружилась голова. Все было так, словно вернулись времена моей юности, когда я, еще холостой и беззаботный, носил все свое имущество в маленьком чемоданчике, свободно уходил с одной квартиры и через несколько минут находил другую. Проходя мимо маленького отеля, который казался почти заброшенным, я прочел на вывеске: «Номера за два доллара в сутки». Что могло быть лучше? Я открыл дверь и вошел внутрь. Кондиционера в холле не было. За стойкой показалась молодая горбунья с черными внимательными глазами. Я спросил, есть ли у них свободные комнаты.

— Целый отель, — ответила девушка.

— Здесь что, никого нет? — удивился я.

— Ни одного человека, — и девушка рассмеялась, показывая ряд неровных зубов с широкой щелью посередине. Она говорила с испанским акцентом.