Короткая победоносная война

Вновь появился МакГиннес. Он принес чашку кофе на блюдце с золотой каемкой, и старпом удивленно подняла бровь. На чашке была изображена эмблема «Ники» – крылатая богиня победы, мечущая молнии из поднятой руки, но бортовой номер под эмблемой… BC-09. note 7 Это разом делало чашку на два мантикорских столетия – почти пятьсот стандартных лет – старше. Чашечка была частью капитанского сервиза со второго корабля, носившего имя Ники, и хранилась для торжественных случаев.

– За что мне такая честь? – спросила Хенке. Хонор рассмеялась.

– Поводов на самом деле два. Во-первых, я, к счастью, вспомнила, что сегодня твой день рождения. – Мишель поморщилась, и Хонор снова рассмеялась. – Да брось, ты становишься не старше, а только красивее!

– Может быть. Но, насколько я тебя знаю, капитан, ты раззвонила об этом всем остальным офицерам – и, вероятно, не обошлось без твоего доблестного помощника, не так ли? – спросила Хенке, махнув в сторону МакГиннеса. У Хонор был такой невинный вид, что старпом аж зашипела. – Ну конечно, ты уж постаралась. Значит, они только и ждут, чтобы ворваться с этой дурацкой песней! Черт возьми, Хонор, – ты же знаешь, что у меня абсолютный слух! Ты когда-нибудь слышала, как Иван Равич пытается петь?!

Она содрогнулась, а Хонор постаралась обратить смех в поспешный кашель.

– Я уверена, ты переживешь, – утешила она. – С другой стороны, это только одно из двух событий, которые я праздную. Мы получили приказ, Мика.

– Вот как?

Хенке выпрямилась в кресле и отставила в сторону чашку. Легкомыслие мгновенно уступило место интересу.

– Правда. Подтвердив полную боевую готовность, КЕВ «Ника» направляется на станцию «Ханкок» в качестве флагманского корабля Пятой эскадры линейных крейсеров, чтобы там взять на борт Красного контр-адмирала Марка Сарнова.

– На станцию «Ханкок» в качестве флагманского корабля эскадры, а там – вновь сформированная эскадра, вот так? Ну-ну, – пробормотала Хенке, и ее темные глаза сверкнули. – Лихо! Я слышала, у Сарнова все носятся, как с ускорителем в заднице.

– Если он таков, как о нем говорят, – согласилась Хонор. – Я никогда не встречалась с ним, но слышала много хорошего. И по крайней мере одного человека из его штаба я знаю довольно близко.

– О? Вот как? И кто же он?

– Его офицер связи был когда-то моим связистом на «Василиске». Лейтенант-коммандер Вебстер.

– Вебстер, – задумчиво повторила Хенке. – А он случайно не кузен сэра Джеймса или там внучатый племянник?

– Племянник. Он молод, но званием своим обязан отнюдь не родственным связям. Я думаю, тебе он понравится.

– Если он так же туго знает свое дело, как его дядя, тогда, вероятно, понравится, – с улыбкой согласилась Хенке. – Кстати, о родственниках: один из моих тоже служит на «Ханкоке».

– Правда?

– Да. Мой кузен, точнее седьмая вода на киселе, служит старпомом на ремонтной базе. – Хенке, склонив голову набок, несколько секунд насмешливо разглядывала Хонор. – Собственно говоря, ты с ним уже встречалась.

– Вот как? – удивилась Хонор.

Она видела многих родственников Хенке – в основном экзальтированных личностей, которые по выходным дням заглядывали на остров Саганами «навестить крошку», – но она сомневалась, что кто-нибудь из них мог бы служить старшим помощником командира орбитальной базы.

– Угу. Ты видела его на «Василиске». Капитан Пол Тэнкерсли.

Хонор постаралась – и ей почти удалось – скрыть гримасу отвращения. Нет, сказала она себе после мгновенного шока от неожиданности, против самого Тэнкерсли она ничего не имеет. Откровенно говоря, она едва помнила его. Она пыталась восстановить в памяти его внешность, но только хмурилась – таким неопределенным получился образ. Невысокий, но выглядит крепким и плечистым – вот и все, что пришло на ум. Да, и, конечно, запомнилось, как неловко он себя чувствовал, оказавшись в той двусмысленной ситуации.

– Пол мне рассказывал кое-что, – сказала Хенке после недолгого молчания, прервав мысли Хонор. – Во всяком случае, намекал. Думаю, он рассказал бы и больше, если бы не считал, что это может прозвучать нелояльно по отношению к бывшему командиру. Дурак, конечно, поскольку командир этот – не кто иной, как Павел Юнг.

На этот раз Хонор не смогла справиться с холодной, мрачной ненавистью, исказившей черты ее лица; рука при этом отвратительном воспоминании стиснула чашку с какао.

– Знаешь, – продолжала Хенке, стараясь придать голосу беспечность, – ты никогда не рассказывала мне, что же на самом деле произошло в ту ночь.

– А? – переспросила Хонор, прищурившись.

– Я говорю, ты никогда не рассказывала мне о том, что на самом деле произошло в ту ночь.

– Какую ночь?

– Ой, не будь дурочкой, Хонор! Ты прекрасно знаешь, в какую ночь, – вздохнула Хенке, а Хонор ответила взглядом, лишенным всякого выражения. – В ту ночь, когда ты избила в кровь гардемарина лорда Павла Юнга. Помнишь?

– Он упал с лестницы, – почти автоматически произнесла Хонор. Хенке фыркнула.