Короткая счастливая жизнь коричневого тапка

«О своих романах я знаю одно: в них снова и снова маленький человек, спеша и обливаясь потом, утверждает себя. На развалинах земных городов он деловито строит крошечную фабрику по производству сигар или поддельных артефактов с надписью „Добро пожаловать в Майами, всемирную столицу развлечений“. В рассказе „Симулакрон“ он руководит мелкой фирмой, производящей непристойные электронные органы, а позднее — человекоподобных роботов, которые в конечном итоге представляют собой не столько угрозу для человечества, сколько досадный раздражающий фактор. Все происходит в миниатюрном масштабе. Коллапс огромен, а положительный персонаж на фоне вселенских руин, такой как Тагоми, Ранцитер, Молинари, — размером с комара, он невероятно ограничен в своих возможностях… И все же по-своему велик. Право, не знаю почему. Я просто верю в него и люблю его. Он победит. Кроме него, ничего нет. По крайней мере, ничто другое не имеет значения. Об этом и следует думать. Пока живет это крошечное воплощение отца, все хорошо.

Некоторые критики находят в моих сочинениях „горечь“. Меня это удивляет, потому что преобладающее настроение моих книг — вера. Быть может, критиков смущает, что я верю в нечто совсем маленькое? Им хочется чего-нибудь более глобального. Я им открою удивительную новость: нет ничего более глобального. Вообще ничего „более“, я бы сказал. А в самом деле, много ли нам надо? Вот мистер Тагоми — разве его мало? Он что-то значит, и этого довольно».

Я уже два раза вспомнил этот отрывок, потому что мне очень симпатичен этот крошечный элемент веры, идеализма в сочинениях Фила. Быть может, впрочем, я домысливаю. Фил был сложным человеком, и, по-моему, он производил разное впечатление на разных людей. Помня об этом, я могу всего лишь дать очень приблизительный набросок человека, которого я знал и любил, хоть большей частью и на расстоянии. И раз уж я так увлекся самоплагиатом, не постыжусь закончить словами, которые я опять-таки уже говорил раньше:

«Субъективный отклик… после того, как дочитана новая книга Филипа Дика, состоит в том, что в памяти остается не столько сюжет истории, сколько отзвуки стихотворения, полного изысканных метафор.

Эту особенность я высоко ценю, отчасти потому, что она не оставляет места схематичному пересказу, а главным образом — потому, что, когда мелкие детали забудутся, рассказ Филипа Дика оставляет по себе некий образ, который является ко мне в самые неожиданные моменты и пробуждает мысль или чувство, а значит, я становлюсь богаче благодаря тому, что прочитал его».

Приятно знать, что Фила многие помнят и любят. Надеюсь, что это надолго. Лучше бы его оценили раньше.

Роджер Желязны. Октябрь, 1986

Перевод М.Лахути

Стабильность (Stability)

Роджер Бентон неспешно расправил крылья, взмахнул ими несколько раз и взмыл с крыши вверх, в темноту.