Короткие гудки

По закону все имущество делилось на две равные части. Пятьдесят процентов – Валентине. Вторые пятьдесят процентов распределялись так: Валентина, трое детей и двое родителей. На шесть частей. Одна шестая второй половины тоже принадлежала Валентине. Всего набралось примерно полмиллиарда, в десять раз больше того, на что она рассчитывала. Покой и воля обеспечены до конца дней и на три поколения вперед.

Лизе досталась память о любви и удобная квартира. Тоже немало. Можно было бы позлорадствовать, но Валентина не злорадствовала. Не до того. Как-то все получилось быстро, стремительно и бесчеловечно.

Все прежние страсти осели на дно души. Осталась жалость и досада на судьбу. Мог прожить бы еще столько же и столько успеть и перечувствовать. Бедный, бедный Валик…

Валентин любил шоу.

Валентина решила устроить ему прощальное шоу.

Гроб выставили в центре Москвы, в кинотеатре.

Валентин выглядел хорошо, если можно так сказать. Гримеры постарались. А может быть, его тело привыкло к новым реалиям. Видно, конечно, что не живой, но не доска. Нет. Что-то прежнее проступало в лице.

Народ шел и шел. Многие хотели проститься. Отдать последний долг. Валик не сочинял книг, не писал оперы, не ошеломлял видимыми талантами. Но он многим помогал, и его любили. У него был талант – ЖИТЬ, не считая остальных талантов, связанных с профессией. Возле него всегда было интересно, весело, карнавально, осмысленно. Поэтому к нему тянулись и сейчас идут. Незнакомые люди подходили к Валентине, шептали соболезнования. Казалось бы, формальность, а как питают, как поддерживают одинокую душу.

Валентина увидела Лизу. Она ее не сразу узнала. Лиза как будто наплакала поверх своего лица еще одно лицо. Искренне горевала. Еще бы… С ее крючка сорвалась крупная рыба. Но скорее всего, все иначе. Лиза понимала, что Валентин личность и все остальные особи мужского пола – жалкая подделка в сравнении с настоящей драгоценностью. Она отравлена этим высоким уровнем и вряд ли сможет полюбить кого-нибудь еще. Всех и всегда будет сравнивать с Валиком. Все и всегда будут проигрывать в этом сравнении.

К Валентине подошел Дима Козлов. Принес соболезнования. Положил цветы – темно-красные, почти черные розы.

– Вы должны дать Лизе немножко денег, – тихо сказал он.

Валентина вопросительно подняла брови.

– Она украшала жизнь Валика последние три года, – объяснил Дима.

– Ему украшала, а мне портила. Вы не считаете?

– Надо дать. Это будет справедливо.

«Вот и дай, – подумала Валентина. – Идиот». А вслух сказала:

– Я подумаю…

Подошла Лида, жена заказчика. Положила белые цветы, калы.

– Я рекомендую вам продать бизнес, – заговорщически произнесла Лида.

– Я посоветуюсь с мальчиками, – ответила Валентина.

– Они неопытные. Все завалят.

Подросшие сыновья стояли у гроба – суровые красавцы. Отец создал бизнес для того, чтобы передать его сыновьям, тем самым развить и умножить. А вовсе не для того, чтобы его продать, а деньги растранжирить.

Большие деньги свалятся на мальчиков и придавят. Они превратятся в лоботрясов и прожигателей жизни. У них должно быть дело. И оно есть. И ждет. Они продолжат дело отца. Валик не зря жил и умер.

– Я подумаю, – сухо ответила Валентина.

– Думайте, думайте. И учтите, это опасно.

«Пугает, – догадалась Валентина. – Наверное, этот бизнес кому-то понадобился. Можно понять. Завидное корыто. Свиней – до горизонта. Наверное, сама и раскатала губу. Обойдешься…»

Валентине стало противно. Неспокойно. Им уже угрожают. Хотят отнять бизнес.

Валентина понимала, что за ее спиной больше нет защиты. Придется самой становиться сильной.

Люди шли и шли. Мелькали университетские подруги. Бывшие соседи.

Лиза вела себя хорошо. Не выла, ничего не демонстрировала, не тянула одеяло на себя. Тихо стояла в уголочке, снимала кулачком слезы со щек. Молодец.

Подошла Клара. Наклонилась к уху. Спросила:

– Скажи честно, ты колдовала?

Валентина вздрогнула, смотрела непонимающе.

– Умер перед самым разводом. Так же не бывает. Здесь не обошлось без колдовства.

– Я не умею колдовать. Ты что?

– Значит, проклинала.

– От этого не умирают.

– Как знать…

Клара недоверчиво покачала головой. Отошла.

Валентина вспомнила икону, желание мести, но вряд ли Бог это услышал и встал на ее сторону. Если бы Господь уничтожил всех неверных мужей, на земле не осталось бы мужчин.

Что же уничтожило Валика? Деньги. Не было бы денег – не купил снегоход. Не собирал бы сходки на даче. Жил бы поаккуратней, помедленней, не со скоростью двести километров в час. Деньги выдавили ее в Америку. Жили бы скромно, Валентина никуда бы не уехала, была рядом. И ангел-хранитель распростер крыла над ними обоими.

Богатство – это тоже испытание. Валентин с ним не справился. И вот теперь лежит… «А в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, никого теперь не жаль».

Валентина поняла, что не оставит его в России. Она увезет его в Америку, схоронит на местном кладбище, неподалеку от дома. Спрячет ото всех. И его забудут. Скоро. Через месяц. Не таких забывали. Живые думают о живых.

Прошел год.