Короткие гудки

Ангел Семик вытаращил на Ванечку свои ясные очи. С ним так не разговаривали. Он удивился и перевел глаза с Ванечки на Зюму, ища поддержки. Зюма отстранилась от любимого и проговорила четко:

– Сам иди вон и закрой за собой дверь.

Ванечка удивился в свою очередь и тоже вытаращил на Зюму золотистые глаза. С ним тоже так не разговаривали. Он не поверил своим ушам. Его офицерская честь и мужское самолюбие перечеркнули остальные чувства и желания.

– Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? – перепроверил Ванечка.

Встал выбор между братом и ухажером, между любовью и любовью. Семик – родная кровь, маленький, не самостоятельный, от нее зависящий. А Ванечка – взрослый парень с торчащим пенисом, без Зюмы не пропадет. Он ее легко заменит. Была одна, стала другая. В сумме ничего не меняется. И Зюма его тоже заменит со временем. А брат – незаменим.

– Вон, – повторила Зюма.

Ванечка ушел. Зюма заплакала. Семик возрадовался. Он победил.

Заменить Ванечку оказалось нелегко, все остальные кавалеры не шли ни в какое сравнение. Но Зюма ни о чем не сожалела. Она не могла связать себя с человеком, который не любит ее ребенка. А Семик был именно ребенок, сыночек, родная кровь.

Следующие женихи не набирали проходного балла. Один не нравился Зюме, другой не нравился Семику – тухляк. У третьего уши слишком низко, от четвертого воняет горохом. Пятый – жадный, приходит с пустыми руками, ни цветочка, ни конфетки.

Семику не нравился ни один. Он ревновал сестру. Зюма была его личная собственность, и никто не имел права черпать ее расположение. Иначе ему, Семику, достанется меньше или не достанется ничего. Он придирался, капризничая. Пока не вырос.

Семику исполнилось восемнадцать лет.

Надо было поставить Семика на ноги: дать правильное образование, найти правильную невесту.

Семик не знал, чем он хочет заниматься. Зюма засунула его в Педагогический на факультет иностранных языков. Там у нее были связи.

Семик расплывчато представлял себе свое будущее, но становиться учителем он точно не хотел.

Языки давались ему легко. Он скоро стал читать английские романы в подлиннике. Впоследствии переводил кассеты с американскими фильмами для видиков (видеомагнитофонов).

Сема был постоянно озабочен поисками денег. Зюма давала ему необходимые карманные деньги, но это было ничтожно мало.

Сема стал заниматься фарцовкой. Фарцевал всем: джинсами, носками, но в основном – книгами. Сема зарабатывал виртуозно и мастерски. У него открылся талант: находить деньги под ногами – там, где их не видел никто. Знание языков помогало. Он легко договаривался с иностранными туристами. Вызывал доверие. Держал слово.

Зюма сходила с ума. Боялась, что Сему посадят. Сема и сам опасался, но деньги сильнее страха. Они были нужны на рестораны, на девушек.

В Педагогическом девушек – пруд пруди, но красивых мало. Красивые в учительницы не идут, они идут в артистки. За ними надо дорого ухаживать.

У Семы появилась артистка – юбка колоколом, широкий пояс, тонкая талия. Зюму привело это в ужас. Перед такой не устоять. Сема мог жениться, и это – полный крах. Жена-артистка – это чужая жена. Она будет спать с режиссерами, и не только. Все шмели и пчелы будут слетаться на этот яркий цветок. Зачем нужна красивая, но общая? Пусть плохонькое, да мое. Твердая стена за спиной. Уверенность в завтрашнем дне.

Семья – святое. Алтарь. Он должен быть чист.

Зюма нашла некрасивую Таню. Таня училась в аспирантуре, с ней было о чем поговорить. К тому же у Тани – отдельная квартира, что редкость по тем временам. А у артистки – койка в общежитии. А в перспективе – проживание в одной комнате с Зюмой и тетей Раей – она была жива и совершенно здорова.

Сема познакомился с Таней, и это окончилось нежелательной беременностью, что несложно. Под давлением Зюмы Семик женился на Тане, но продолжал встречаться с артисткой. (Ее звали Маргоша.) Все кончилось тем, что Таня его выгнала, а Маргоша не взяла.

Сема легко вздохнул и вернулся к тете Рае, под крыло Зюмы. И успокоился. Ему было с ними хорошо. Ни с кем ему не было так хорошо и спокойно, как с сестрой Зюмой. Вокруг нее распространялся особый климат – нежный, свежий и теплый, как на Гавайях. Он никогда не жил на Гавайях, но ему казалось, что там – рай. В раю он тоже не был, но был уверен, что рай – это Зюма.

В детстве он любил сидеть у нее под мышкой – рядом-рядом, близко-близко, вдыхать родной дух и греться, как возле печки.

И сейчас Сема тоже любил находиться рядом с сестрой – не под мышкой, конечно, но в одной комнате, чтобы видеть ее, вместе есть, смотреть телевизор, обсуждать события дня и планы на будущее.

Зюма не вышла замуж, не родила детей. И как оказалось, можно жить и без семьи. У нее был Семик. Он и стал ее семьей. Главное, чтобы было о ком заботиться, чтобы было КОГО кормить и ЧЕМ кормить. И с кем разговаривать.

История знает много таких семей: брат и сестра. Например: Чехов и Мария Павловна. Маша, сестра. Они прекрасно жили, пока не появилась Ольга Книппер. Книппер разрушила дуэт Антона и Маши, но Антон Павлович быстро умер, оставив сестре почти все, чем владел.