Короткие интервью с отвратительными мужчинами

К: Хотя я согласен, что определить это в современной постфеминистской эре беспрецедентно трудно и требует серьезной дедуктивной огневой мощи и живого воображения.

И: В смысле, если б это было буквально невозможно — что бы с нами стало как с видом?

К: И я согласен, что нельзя полагаться исключительно на их слова о том, чего они хотят.

И: Потому что вдруг они это говорят только потому, что думают, что этого от них ждут?

К: Моя точка зрения — в основном можно вычислить, чего они хотят, в смысле, почти логически вывести, если попытаться понять их и понять их невозможную ситуацию.

И: Но нельзя просто следовать тому, что они скажут, это важно.

К: Здесь я уже согласился. То, что скажут, что хотят современные феминистки-слэш-постфеминистки — взаимности и уважения их индивидуальной независимости. Если будет секс, скажут они, то он будет по взаимному соглашению и желанию между двумя независимыми равными существами, в равной степени ответственными за их сексуальность и ее выражения.

И: Почти слово в слово как я от них слышал.

К: А это полная бредятина.

И: Они идеально усвоили этот жаргон расширения прав и возможностей, это факт.

К: Можно легко заметить, какая это бредятина, если помнить о вилке, которую мы уже обсуждали.

И: Не так трудно заметить.

Вопрос.

К: Что от нее ожидают сексуальную раскрепощенность, независимость и уверенность в себе, и в то же время она еще помнит старую дихотомию «уважаемая-девушка или шлюха» и знает, что некоторые девушки позволяют использовать себя в сексуальном плане из-за низкой самооценки, и потому боится, что ее могут увидеть как такую безотказную жалкую женщину.

И: Плюс помните, что постфеминистка теперь знает мужскую сексуальную парадигму и что женщины в корне отличаются…

К: Марс и Венера.

И: Вот именно, точно, и она знает, что женщина запрограммирована природой относится к сексу как к чему-то важному и долгоиграющему и думать в категориях отношений, нежели разового перепихона, так что если она сразу же соглашается и трахается, то она сама считает, что ею в каком-то смысле воспользовались.

К: Поэтому, разумеется, нынешняя постфеминистская эра — еще и постмодернистская эра, в которой предположительно все знают психологию, все семиотические коды и культурные соглашения, и предположительно все знают, из каких парадигм все исходят, и теперь мы как личности куда более ответственны за нашу сексуальность, раз осознаем и понимаем все наши действия.

И: И в то же время она все еще под невероятным чисто биологическим давлением «найти самца, построить гнездо и размножаться», например, возьмите и прочтите эту книжку «The Rules»(правила, селф-хелп книга) и попробуйте объяснить ее популярность с другой точки зрения.

К: Суть в том, что женщины теперь должны быть ответственны и перед современностью, и перед историей.

И: Не говоря уже о чистой биологии.

К: Я уже включил биологии в категорию истории.

И: То есть ты говоришь об истории больше в духе Фуко.

К: Я говорю об истории как о наборе осознанных и намеренных человеческих реакций на целый ряд сил, которые включают и биологию, и эволюцию.

И: В общем, суть в том, что для женщин это невыносимое бремя.

К: На самом деле суть в том, что они просто логически несовместимы, эти две ответственности.

И: Даже если современность сама исторический феномен, как сказал бы Фуко.

К: Я просто говорю, что никто не может соблюдать два логически несовместимых предполагаемых вида ответственностей. Тут история не причем, только простая логика.

И: Лично я виню СМИ.

К: И какое же решение.

И: Шизофренический медиа-дискурс, как например «Космо»: с одной стороны будь свободна, с другой — обязательно найди мужа.

К: А решение — осознать, что современные женщины поставлены в невозможную ситуацию в плане их предполагаемой сексуальной ответственности.

И: Я могу купить бекон мм мм мм мм пожарить на сковороде мм мм мм мм (реклама духов Энджоли,

К: И таким образом, они естественно будут хотеть того, чего бы хотел любой человек с двумя вечно взаимоисключающими друг друга ответственностями. То есть избавиться от них.

И: Спасательный люк.

К: В психологическом плане.

И: Черный ход.

К: Отсюда вечная важность — страсти.

И: Они хотят быть и ответственными, и страстными.

К: Нет, они хотят испытать страсть такую всеобъемлющую, ошеломляющую, мощную и непреодолимую, что та сотрет любую вину или напряжение, которые они чувствуют, когда предают свои ответственности.

И: Другими словами, они хотят страстного парня.

К: Они хотят потерять голову. Чтобы их сшибло с ног. Унесло на крыльях. От логического конфликта между ответственностями невозможно избавиться, но можно избавиться от постмодернистского осознания конфликта.

И: Сбежать. Отрицать.

К: Это означает, что глубоко внутри они хотят мужчину, который будет таким ошеломляюще страстным и мощным, что у них не будет выбора, что их чувства больше их обоих, что можно забыть, что есть вообще что-то похожее на постфеминистскую ответственность.

И: Глубоко внутри они хотят быть безответственными.