Короткие смешные рассказы о жизни 2

Где-то через час, окончательно сорвав глотку так, что мог лишь хрипеть, я смирился со своей некромантской долей, опустился на рыхлое дно и заговорил с невольной сиделицей:

– Ну что, давай знакомиться…

Где-то еще через час я услышал со стороны двора бабы Нюры:

– Ва-а-ся-а-а! – зычный Лехин голос вселял уверенность в скором освобождении и, казалось, смог бы разбудить всех покойников на этом кладбище.

Я попытался прокричать что-то в ответ, но изо рта вылетали только звуки, напоминавшие горловое пение алтайских шаманов, у которых плохо со слухом.

К моей радости, товарищ не оставлял надежды, продолжал поиски и, судя по всему, постепенно приближался к яме.

– Я здесь! Я здесь! Леха! Здесь я! – неустанно хрипел я, встав на носочки и стараясь посылать издаваемые мной звуки максимально вверх.

– Ва-а-ась, это ты? – донеслось уже где-то совсем близко. – Я вроде слышу тебя. Ты где?

– Леха, – отозвался я хрипом. – Я тут. Осторожно, здесь яма. Я провалился. Уже пару часов как сижу.

На фоне звезд появилась заслонившая половину неба темная фигура Лехи, стоящего на четвереньках и пытающегося разглядеть, что на дне:

– Ни хрена себе! – Лехин бас практически придавил меня ко дну ямы. – Ты здесь, Васек?

– Да здесь, здесь, – радостно прохрипел я.

– А с голосом что?

– Охрип. Два часа орал, как потерпевший. Словно вымерли все в округе. Ты аккуратно, не упади. Глубоко очень. Веревка нужна. Сбегай, возьми у бабки и прихвати еще кого-нибудь из наших, чтобы помогли, – к концу такого длинного монолога мои голосовые связки, измотанные воплями о помощи, совсем отказывались работать, и окончание его смахивало на хрипы эпилептика.

– Ну хорошо. Я быстро. Ща вернусь, – отозвалась фигура и растворилась в ночи.

– Что, козочка моя, спасение близко, – сказал я моему кладбищенскому побратиму, опустившись рядом на корточки.

Леха, несмотря на габариты, оказался шустрым малым, и достаточно скоро я услышал приближающиеся шаги и голос сокурсника:

– Васе-ек, Васе-ек, ты где, ты где? – Леха голосом нащупывал маршрут, чтобы случайно не провалиться.

– Да, да, да! Я здесь, ты близко, – прохрипел я маячком.

Прямо под ноги мне шлепнулся моток веревки.

– Держи. Обмотайся. Ща вытащу.

– В смысле вытащу? – прохрипел я. – Ты что, один?

– Да, один. Сам справлюсь. В тебе веса – что в мешке муки.

– Ну ты, блин, даешь. Ладно. – Я начал готовиться к подъему, обматывая веревку вокруг рук.

Тут я почувствовал легкий толчок рогами в правую ляжку.

– Бе-е-е? – с каким-то упреком и обидой негромко вопросила моя сокамерница.

Я вдруг осознал: если Леха сейчас меня вытянет, то как мы потом сможем вытянуть мою новоявленную подругу? Эта вопрос мне напомнил детскую задачку про перевозку козы, капусты и волка с одного берега на другой. В той ситуации решение все-таки предполагалось. В моей я тоже нашел его.

– Ну что там? Готов? – Лехе явно не терпелось побыстрее вернуться к душевной компании и вкусному самогончику.

– Погодь секунду. – Я присел рядом с козой и принялся обвязывать ту вокруг туловища веревкой. – Ну что, родная, полетаем? Вперед! – шепнул я ей на ухо.

Парочку раз дернув за конец веревки, проверил крепость узла:

– Готов, Лех. Тащи! – прохрипел я снизу.

Веревка натянулась, и коза медленно, но упорно стала подниматься к звездам. Мероприятие это ей явно не нравилось, но то ли от страха, то ли оттого, что веревкой ей сперло все внутренности, она лишь по-старушечьи пыхтела и билась копытами о стены ямы.

Леха к моменту начала поиска был уже изрядно под властью купажного самогончика бабы Нюры, но отменное здоровье семнадцатилетнего детины пока еще переигрывало шестидесятиградусный первач. Тянул он приятеля и не мог разобрать: вроде не таким тяжелым тот казался, но как будто сопротивляется и, вместо того чтобы помогать, упирается в стенки, издавая при этом какие-то подозрительные звуки. Чем сильнее Леха тянул, тем больше приятель сопротивлялся и никак не хотел показываться из черной бездны.

– Помогай давай! – недовольно проворчал Леха.

– Да ты тащи, тащи, – раздался хрипловатый смешок из недр. – Скоро уже.

И тут Леха решил мне подсобить.

Присев на одно колено к самому краю ямы, он опустил руку во тьму, пытаясь обнаружить какую-нибудь из частей моего тела, чтобы, ухватив за нее, извлечь друга на свет божий.

В темноте рука наткнулась на что-то твердое и холодное.

Леха начал прощупывать, пытаясь понять, что же это за часть моего тела, которую он ухватил, и насколько будет травмоопасно для меня, если он за нее сейчас дернет. Щуп-щуп-щуп. Что? Рог?

За мгновение рассказы бабы Нюры теперь и для Лехи обрели максимальную выпуклость всех художественных образов: старое кладбище, мерзкий голосишко кого-то из друзей, заманивающий тебя…

– Да ты тащи давай, что застрял? – поторопил я Леху со дна, увидев, что коза подвисла прямо перед краем.

– Ма-а-мочка-а-а-а! – фальцет осоловевшего Лехи пронзил кладбищенский покой.

Он отпустил рог, бросил веревку и скрылся со скоростью, которую лишь через много лет сможет развить Усэйн Болт.