Короткие смешные рассказы о жизни 2

Невысокий кудрявый парень, стоящий в толпе мужчин, слушал-слушал все эти пересуды и вдруг громко, чтоб слышали все, выдал:

– Не понимаю, как вы живете? Как можно? Вот у нас, на молокозаводе…

Наступила тишина.

Парень помолчал и продолжил:

– Вот у нас, на молокозаводе! Не то что у вас. Можно молока напиться, сколько хочешь. Намешаешь творога со сметаной – поешь. Приходишь домой сытый, да еще и с собой чего прихватишь.

Последние слова перебили недоверчивые возгласы:

– Верится с трудом. Но пусть везет хоть вам, на молокозаводе. У нас дети молока не видят, не на что купить. Ладно, если по талонам в столовой останется.

– Да, понимаю, – согласился парень. – У меня дети даже сметану не едят. Объелись. Не хотят.

– Так вам и домой дают? – удивились вокруг.

– Не-е, не выдают. Сами берем. У нас у каждого есть грелки такие, плоские. По-тихому набираем в них – и домой, – пояснил парень.

– Не мели! – перебила его женщина с железнодорожного цеха. – Мой сосед работает у вас, так что-то не видно, чтоб сумки домой таскал.

– Он дурак что ли, сумки таскать? У нас на молокозаводе так нельзя. Если заметят, то можно и загреметь оттуда, и безработным станешь. У нас у каждого специальные майки есть, растягивающиеся…

Все притихли, прислушиваясь.

– Мы грелку – под эту майку, чтоб не видно было. Я вот худой. – Парень хлопнул себя по животу, по бокам. – Мне вообще хорошо. Одну грелку со сметаной – спереди; другую, с кефиром, – сзади. Футболку пошире надел – и через проходную легко: никто не увидит. Только дети сметану уже не едят. Тошнит их от нее. И жену тоже тошнит.

Заговорили, перебивая друг друга, женщины:

– Ишь ты, тошнит их! Хоть бы молчал! У меня сын месяц сметаны не видел. Да на молоке и блины с оладьями не то, что на воде. Вот, бабоньки, где работать-то надо. И сам сыт, и семья не голодная.

Позавидовали работникам молокозавода, поругали Министерство черной металлургии, президента страны.

Автобуса все не было. Припекало солнце. Постепенно все успокоились.

– А вот у нас, на молокозаводе, – громко сказал парень, – сырки выпускают. С изюмом. Творожные. Сладкие. У нас у каждого есть футбольные гольфы до колен. Набираем мы, значит, сырков: штук по 10–15 в гольф входит. Сверху штаны пошире, и – через проходную. Даже незаметно. Принес я вчера 22 сырка, до сих пор в холодильнике валяются. Объелись…

Кто объелся, жена или дети, парень уточнить не успел, так как его снова остановили:

– И впрямь так кучеряво живете? У меня муж шахтер. Что на шахте возьмешь? Ведро камней? Провались такая жизнь! Сколько еще так будет? Детей жалко…

Возмущались и ругались уже дольше. Досталось опять президенту и всем по рангу нижестоящим.

– Да врет он, – сказала неверующая железнодорожница, – мой сосед говорит, что на молокозаводе не воруют. Деньги им дают регулярно. Никто ведь не рискнет из-за пакета молока с работы вылетать. А стыдобища-то будет, если поймают. Врет он!

– Может, это на других заводах, – ответил парень. – А вот у нас, на молокозаводе, все не так. У нас же проходная прикормленная. Сидит тетка у дверей: что она домой принесет? Она доступа к продукции не имеет. Ну поймает она меня – кому от этого лучше? Похвалят ее, и все! А так – она меня пропускает, не замечая, что у меня под растягивающейся майкой и в футбольных гольфах, а я ей оттуда кое-что достану и поделюсь. И нормалек!

Кто-то усмехнулся, кто-то удивился. Не выдержали, вступили в разговор и почему-то молчавшие до сих пор шахтеры.

– Все, мужики, надо как-то перебираться на молокозавод. Что мы гнием в нашей дыре? Холод, вода, темень, риск какой – и ничего тебе! А тут пей молоко, сметану ешь – не хочу! Красота! Там к вам на работу не принимают? – поинтересовались у парня.

– Не-е, трудно это, мужики. У нас ведь, на молокозаводе, текучки нет. Деньги дают, не то что у вас. У нас чисто, тепло, еды вдоволь.

– Замолчи ты! Еды у них вдоволь. Фантазер нашелся! Не нервируй народ, – раздалось со всех сторон.

Подошел автобус. Народу набилось много. И так стояли вплотную друг к другу, а еще толпа садоводов с ведрами, рюкзаками и корзинами. Кое-как втиснулись.

– А вот у нас, на молокозаводе, ну ни у кого садов нет, – снова заладил парень. – Зачем мне сад? Вкалывай целое лето. То тебе дождь все зальет, то солнце высушит. Потом горбатиться, урожай убирать. Конечно, если б я работал, как вы… А у нас и так еды хватает.

Возмутились некоторые садоводы:

– И мы не от хорошей жизни в сады гоняем. Сыну деньги не дают, дочери тоже. Внуков надо кормить.

– А вот у нас, на молокозаводе, – сказал парень, но его тут же перебила бойкая железнодорожница:

– Так и ехал бы на свой молокозавод. Сада у тебя нет, куда же ты с нами навострился?

– Я слышал, что у вас муку давали под зарплату. Вот хочу договориться на обмен: мне муки, я – сметаны грелку-другую. Или молока, кому что надо. Ведь у нас на молокозаводе…

Пассажиры встрепенулись. Кое-кто стал уточнять условия бартера.

Мужики с шахты решительно отсекли обогатителей, железнодорожников и садоводов.