Короткие встречи с великими

18 декабря 1958 г.,

Москва.

В СОВИНФОРМБЮРО

Тов. ФЕДОСЮКУ

Уважаемый товарищ Федосюк!

Для журнала ФРГ «Der Spiegel» я ничего писать не буду.

Если этот журнал интересуется моими суждениями о романе «Доктор Живаго», то моё мнение об этом романе опубликовано в советской печати, – я имею в виду письмо Б.Л. Пастернаку редакции «Нового мира». Можно было бы, полагаю я, посоветовать редакции «Der Spiegel» полностью перепечатать письмо «Нового мира» в хорошем, то есть точном, переводе на немецкий. Только этим советом я и могу быть полезен названному журналу.

С товарищеским приветом

Конст. Федин.

Если бы я был чуть поумнее и памятливее, то вспомнил бы давние слова Федина о его «большом друге» – соседе Б.Л. Пастернаке, понял бы, как трудно было ему подписывать антипастернаковское письмо в «Новом мире», и, разумеется, с такой легковесной просьбой, даже под нажимом начальства, к старому писателю не обратился бы.

Яков Флиер

Я.В. Флиер в Вене (фотография 1946 года)

В сентябре 1946 года ВОКС направил в Австрию делегацию на 1-й конгресс Австро-советского общества в составе: профессор В. (глава делегации), архитектор В.М. Кусаков, профессор-невропатолог В.К. Хорошко, пианист Я.В. Флиер[34] и в качестве секретаря делегации я. Пробыли три недели с заездом в Венгрию.

Во время поездки я более всего сблизился с Флиером. Этому способствовала наименьшая разница в возрасте (восемь лет), а главное – его живой, общительный и добрый характер.

Худощавый, горбоносый и подвижный Флиер непрерывно развлекал меня россказнями и анекдотами. В 1936 году он уже побывал в Вене, получил диплом на международном конкурсе пианистов и чувствовал себя в австрийской столице как рыба в воде. Впрочем, Флиер принадлежал к разряду людей, которые повсюду чувствуют себя легко, вольготно и раскованно.

Ввиду того что Флиеру предложили дать два дополнительных концерта по окончании срока, установленного для пребывания делегации в стране, я, с разрешения начальства, остался с ним в Австрии после того, как три остальных члена делегации вернулись в Москву.

Помимо пианистического таланта Флиер обладал незаурядным даром пародиста. Руководитель нашей делегации был редкостным тупицей и бурбоном. Некрасивый, невежественный и самоуверенный, он к месту и не к месту старался выказать себя твердокаменным классовым бойцом. Улыбка на его напряжённом лице была явлением редким. Легкомысленные австрийцы быстро раскусили его и всерьёз не принимали. Трудно было подыскать более неподходящую кандидатуру руководителя советской делегации в Австрии. На диспуте в Венском университете он на моих глазах позорно провалился. Учёный-недоучка, В. выдвинулся благодаря модному в то время тезису: русская классическая философия, то есть Белинский, Добролюбов, Чернышевский, всегда опережала западную, на которую к тому же оказывала могучее влияние. На эту тему В. написал большинство своих книг и брошюр. Но выступать в Венском университете с прямыми намёками на то, что неведомый австрийцам Белинский едва ли не выше Гегеля, было более чем неосмотрительно. Неслучайно после 1953 года звезда В. мгновенно закатилась, и все наши учёные, с которыми я заводил речь о моём венском спутнике, отзывались о нём с нескрываемым презрением.

Все свои выступления в Австрии В. начинал одинаково, примерно так: «Господа! Австрийская реакция, вдохновляемая американским империализмом, постоянно ищет коварные лазейки, пытаясь повернуть неумолимый ход истории назад. Миллионы советских людей, вдохновляемые предначертаниями великого товарища Сталина, единодушно выступают против козней австрийской реакции, несущей своему народу неминуемую гибель» и т. д. в том же духе. Известный австрийский литератор Гуго Гупперт, взявшийся переводить речи В. на немецкий язык, впал в полное отчаяние.

Быстро уловив все повадки В., Флиер, оставаясь наедине со мною, разыгрывал уморительные сцены: надув щеки и напустив на себя грозный петушиный вид, то есть перевоплотившись в В., Флиер как бы потряхивая мешковатыми брюками, условно выходил на трибуну и, вперив глаза в потолок, голосом, полным гнева, изрекал: «Господа… Австрийская реакция… коварные лазейки… неминуемая гибель» и т. п. Я чуть не катался по полу от смеха.