Короткий метр. Сборник сценариев для учебных и курсовых игровых фильмов

– Да-да, вот поем капустки, что останется от уточки… с хлебцем.

– Бабушка постится, – объясняет студентка Женя. – У неё рождественский пост, самый строгий… До какого числа?

– До шестого января, – со знанием дела говорит Елена Викторовна. – Надо бы, тётя, к капустке добавить яблочков и чернослива.

И они уходят из кухни готовить себя к встрече Нового года, а бабка Наталья приступает к священнодействию – готовить утку…

– Какие запахи!!! – восклицает первый же гость, пришедший за час до наступления Нового года.

Он сбрасывает шубу и проходит в столовую, где бабка Наталья уже заканчивает накрывать праздничный стол: салаты – оливье, овощной и крабовый, грибочки – солёные и маринованные, селёдка – под шубой и с лучком, миноги и сардины, свинина в виде ветчины и буженины, сыры, колбасы салями и паштет…

В стороне на буфете ждут своей очереди печёности – пироги, пирожки, пирожные и домашний торт.

– Пахнет нынче уткой! – не унимается гость.

– Наша утка ещё не готова, – выходит к гостю украшенная люрексом и жемчугом Елена Викторовна.

– Но бабушка на стрёме! – входя в столовую, подхватывает Женя. Она в шелках…

…В синем платье в горошек и в фартуке с эмблемой кока-колы бабка Наталья вынимает, наконец, зарумянившуюся утку.

Шум прибывающих гостей нарастает из столовой.

Бабке Наталье необходимо проверить – пропеклась ли утка. Она отрезает небольшой кусочек от грудки и останавливается. Мысль о рождественском посте не позволяет ей сделать опасный шаг.

С блюдечком в руке, на котором лежит кусочек утки, она входит в свою маленькую комнатку рядом с кухней. Она ставит блюдечко рядом с образом Спасителя. Затем берёт пластиковый пакет, в котором лежит купленный ею сегодня церковный календарь.

Бабка Наталья ставит календарь рядом с блюдечком, открывает его на странице «6-е января», крестится и тихо шепчет:

– С Рождеством Христовым!

В тот момент, когда бабка Наталья стала пробовать утку, загремели Кремлёвские куранты.

Инвитация

Зелёный фрак английского сукна, полосатые панталоны, жабо – так выглядит молоденький помощник библиотекаря императорской публичной библиотеки Кузьма Сысоев. Он стремительно идёт по коридору среди высоких шкафов и стеллажей, заполненных фолиантами в кожаных переплётах, взволнованно помахивая большим розовым конвертом с дворцовым вензелем.

– Дедушку не видели? – завернув в закуток между шкафами, спрашивает он корпящего над картотекой бледного чиновника в очках.

– Никак нет-с…

Сысоев стремительно идёт дальше. Ещё один закуток.

– Где дедушка?

– Нави Волырк у себя, наверное… – ехидничает книжный червь и разводит руками. – Спит, вероятно…

Ещё один коридор из книжных шкафов, и Кузьма Сысоев осторожно стучит в полированную дверь. Нет ответа… Ещё раз стучит. Потом толкает дверь. Она сама собой медленно открывается.

В просторном кабинете на широком турецком диване лежат три жирные кошки, не принимая во внимание появление помощника библиотекаря.

– Иван Андреевич! – зовёт Кузьма.

На зов Кузьмы появляется слуга Тихон.

– Чего тебе? – спрашивает он, зевая.

– Ивану Андреевичу инвитация из дворца!

– Дедушка дома, на Васильевском, – говорит Тихон и бесцеремонно уходит.

Кошки даже не поменяли своих поз…

Кузьма Сысоев в накидке и боливаре подходит в дому на Первой линии Васильевского острова и дергает цепочку колокольца.

– Честь имею, – говорит швейцар.

– Як статскому советнику Ивану Андреевичу Крылову.

– Бельэтаж… – говорит швейцар и пропускает чиновника в вестибюль дома.

Действительно, на дубовой двери – бронзовая табличка «Иван Андреевич Крылов, литератор».