Короткий роман накануне дефолта

Киевского военного округа. Романтичное время сие было романтичным для

кого угодно, но только не для военных – для них оно как раз обернулось

временем реального самоопределения, в прямом значении этого термина

методологической школы философа Щедровицкого. Быстро сообразив, что

происходит, Купавин не стал принимать присягу на верность Украине и, напоследок умудрившись «оторвать старшего офицера», вернулся

двадцативосьмилетним отставником в Москву к родителям.

- Принести вам чего-нибудь попить? – прозвучал тихий и почти

ангельский голосок – пока приятели обнимались, к ним незаметно подошла

молоденькая официантка в чёрной безрукавке и белоснежной блузке.

- И не только попить, но и выпить! – воскликнул Купавин и затем, пребывая, по всей видимости, в абсолютной уверенности, что ведёт себя

достаточно дружелюбно и вежливо, деловито огласил всю ближайшую

программу: - Вот что, голуба моя, будь добра, принесите-ка нам грамм по

сорок девять «Реми», лимончик, только обязательно без сахара, и пару чашек

кофе по-американски. Коньяк сразу, а кофе – как дадим отмашку.

Непринуждённое и мягкое, но в то же время властное и не допускающее

никакой фамильярности умение обращаться с людьми, предоставляющими

услуги за деньги, было, как он считал, у него в крови. Таким образом, наверное, сказывалось его интеллигентное офицерское прошлое.

Ярославцы, в шутку прозванные кем-то «финназом», всегда были особой

кастой в исчезнувшей армии. Надменные лица с несвойственной военным

претензией на интеллект, выправка, не уступающая строевым офицерам, опрятность и щеголеватость обмундирования, никогда не доходящая до

распространённой среди других обитателей штабов безвкусицы, а также

сдержанность в употреблении грубых слов и выражений – вот общие

отличительные черты армейских финансистов. Если Вы видели других, то, вероятнее всего, это были призванные на два года выпускники гражданских

вузов, имя которым среди кадровых офицеров – «двугадюшники».

Едва друзья уселись за столик, как на нём возникли «Реми» в огромных

коньячных фужерах и тарелочка с нарезанным кружочками лимоном, а также

два меню в обложках из тёмно-красного кожзаменителя. На обложках этих

порхал Амур с луком и крыльями бабочки, телом же и возрастом при этом

смахивающий на старшекурсника хореографического училища.

- Ну что ж, старик, давай сразу к делу, время – деньги, а всех денег, как

известно, не заработать и не украсть, но умеренное рвение к этому надо

проявлять, дабы не было горько и обидно за упущенные возможности, -

залихватски и, вместе с тем, как-то заученно начал Купавин и, приподняв

свои «сорок девять грамм», воскликнул: - За твоё здоровье и за встречу, Илюшенька! Дай нам Бог!

Они соприкоснулись фужерами и, сделав по небольшому глотку, взяли с

тарелочки по кружочку. Морщась от лимона, Купавин продолжил не менее

ретиво:

- В общем, всё обстоит так: через часика полтора здесь объявится Сергей

Спиридонович Крытов, вице-президент «Среднерусского территориального

коммерческого банка», ты, наверное, и названия такого не слышал.

Должность эта его чисто условная – реально он контролирует и банк и ещё

много чего, в общем, он лицо первое, а не второе, но дело не в этом, дело в

том, что в декабре следующего года он станет у себя на родине

губернатором. Коммерцию, как ты сам понимаешь, придётся оставить, но

контроль за делами ему хочется сохранить, а мужик он правильный –

полностью полагаться на людей не желает, короче, я так кумекаю: ему нужна

надёжная схема полного контроля за ситуацией после его ухода из бизнеса в

политику.

Купавин замолчал и вопросительно посмотрел на Аникина. Тот отвечать

не спешил, и в разговоре образовалась пауза…

Они познакомились летом девяносто второго года. Купавин тогда как

раз только что уволился из армии и работал в небольшом банчке, образованном на базе одного из многочисленных московских отделений

ликвидированного «Жилсоцбанка». Бывший армейский бухгалтер занимал в

нём непонятную, но очень модную по тем временам должность начальника

отдела развития.

Банчок, просуществовав целых три года (!), никак не мог выбиться в

число ведущих мировых финансовых институтов. Такое положение дела

нарушало великие планы его президента, энергичной, лет тридцати пяти

женщины, искренне верившей в то, что наступила новая эра, когда лишь

проявленные ум, настойчивость и трудолюбие определят, кто будет хозяином

этой жизни в этой стране. Надо было срочно что-то предпринимать. Вот

тогда и возник в банке отдел развития, который возглавил молодой, но уже

опытный специалист, сын лучшей подруги матери президента.