«Короткий Змей»

Мои обязанности священнослужителя позволили мне рассмотреть как место, так и общество. Что до места, большая церковь, лишенная служб, была заброшена в своих структурах, но не в своем хозяйстве. В этой последней отрасли, Ваше Высокопреосвященство узнает с чувством, что, несмотря на редкость зерна, были приготовлены для освящения лепешки из пресного теста. Потолочные балки несли как бремя веков, так и торф, который напихивали туда годами и который кое-где обвалился, разрушая побелку. Я не в состоянии вообразить героические грузы дерева, которые с опасностью как для кораблей, так и для жизней нужно было направить с родины через жесточайшее из морей, чтобы вытесывать балки и стропила. Ибо из-за недостатка почвы и солнца и из-за бешенства ветров ни одно дерево не произрастает в ледяной бесконечности Новой Фулы. Эти убийственные путешествия были столь же актами веры, сколь воплями к Господу. Небольшие окна, пробитые за хорами, утратили стекла, если когда-то их имели, и были где затянуты грубо сшитыми бычьими пузырями, а где попросту забиты досками. Свет Божественной истины прибавлялся счастливо к свету дня, скудному в это время года, несмотря на соседство белизны ледников. Итого в храме сем одна только жестокая бедность – ни украшений, ни статуй, ни сокровищ, только макет старинного судна, похожего на наше, был выставлен как ex voto [26]в абсидальной часовне, [27]напоминая о ночи времен, из коей явился этот маленький народ; сердце мое сжалось. Что же до общества, в глаза бросалась крайняя худоба большинства, причины коей я вынесу ниже на суд Вашего Высокопреосвященства; множество причин или только одну, в зависимости от точки зрения. Некоторые были изуродованы такими же пятнами, кои мы обнаружили на трупах на месте резни. Все новообретенные имели потусторонний вид, свойственный людям, фамильярно обращающимся с собственной смертью; их «oremus» [28]звучало еле слышно, но не из-за отсутствия религиозного рвения; грусть, вызываемая их состоянием, вступала в противоречие с радостью созерцать такое великое благочестие. Знание латинских молитв выжило в отсутствие церковных властей, но исказилось временем и опростилось на манер народных говоров. В противовес всеобщему пылу, я заметил в притворе плебеев, которые не молились вовсе. Мне показалось, что они отличаются от прочего народа; маленького роста, но сложения крепкого, как если бы их нечестивость имела два противоположных следствия: помешала им вырасти, но избавила от мора.

В прежние времена для народа Новой Фулы не существовало власти, кроме Церковной и Королевской. Долгая заброшенность, когда они лишились как одной, так и другой, привела к тому, что в каждом фьорде появился свой вождь, и, как это часто бывает, должность, сначала выборная, стала передаваться от отца к сыну. Я умоляю, чтобы этот обычай не был воспринят как мятеж или оскорбление величества. Это всего лишь слабое подобие древней республики, что установили между собой хозяева внесеньориальных владений перед тем, как Новая Фула была отдана нашему королевству, кое не станет ставить в упрек этим потерянным крестьянам вынужденную меру, на которую их толкнула его собственная оплошность. Гардар расположен в Эйнарсфьорде, ставшем, согласно старинным преданиям, наделом Эйнара, когда норманны пришли из Исландии и учредили Новую Фулу. Это рассказал мне Эйнар Соккасон, сын Сокки Эйнарсона, сына Эйнара Соккасона и так далее, в глубь поколений. Жители этого фьорда считают его вождем. Небесное установление, таким образом, распорядилось, чтобы я был принят на краю земли человеком, который носит имя пославшего меня. Я не знал, нужно ли мне больше восхищаться этим совпадением или бояться бунта против моей власти. Но сердце мое не сомневалось ни минуты, что Ваше Высокопреосвященство, хоть и остается в стране, имеет все основания считать Эйнара сына Сокки отдаленным наследником той же фамильной ветви.

После мессы Эйнар Соккасон препроводил меня в мои апартаменты, некогда резиденцию епископа, если позволительно так именовать пару жалких лачуг. Поддержание единственной церкви, которую они торжественно именовали кафедральным собором, полностью поглотило этих несчастных, и у них больше не оставалось ни сил, ни средств, ни надежды на то, чтобы содержать жилище епископа, всегда ожидаемого, но всегда отсутствующего. Я опишу ниже для пользования Вашего Высокопреосвященства, с соответствующими тому рассуждениями, падение старого священника, обеспечившего охрану собора на протяжении полувека после смерти последнего епископа, коим он был рукоположен.