«А потом, – сказал он, – мы сожрем твой труп, если нас к тому принудит голод». Угроза прибавила Ульфу мужества, и он покорно шел до наступления ночи. Но потом не смог заснуть и тревожил сон товарищей бесконечными вздохами. Вскоре презрение и злоба заменили у этих грубых людей участие, которое они поначалу испытывали к Ульфу, и Капитан, спавший очень чутко, лег рядом, чтобы его защищать. Ибо он был решительно готов принести Ульфа в жертву для спасения остальных, но не желал допускать преступления, угрожавшего развалить все их предприятие. Лампа на тюленьем жиру не спасала от сильного мороза, пробиравшегося в самодельную палатку, и всем приходилось спать одетыми. Утром они поднялись, измученные ознобом. Замерзший пот покрывал их, как панцирь. Состояние и поведение Ульфа ухудшились. Он шел так медленно и останавливался так часто, что менее чем за час товарищи опередили его на полмили. Он сел тогда на смерзшийся снег и стал умолять их вернуться за ним. Не раз укладывался он на замороженные шкуры, что служили грузовыми санками, и просил его тащить. Остальные поднимали его пинками – и прикончили бы, если б не вмешательство Капитана. Они убили глупыша, отставшего от стаи во время перелета. Выслеживали его несколько часов, пока он кружил над ними в поисках пропитания. Капитан, который остался с подчиненными, чтобы предотвратить драку за этот скромный трофей, предложил его Ульфу Йонссону еще теплым, несмотря на протесты остальных. Ульф попытался пить кровь, его вырвало. Капитан вырезал печень и протянул ее Ульфу, тот положил ее в рот, мгновение продержал, не пытаясь жевать, и с отвращением выплюнул. Один из двоих жадно схватил ее и заглотил. Именно тогда Капитан решил пожертвовать Ульфом во имя успеха экспедиции. Ульф остался лежать на льду и с завываниями призывал удаляющихся товарищей, пока те находились в досягаемости его голоса. Капитан вернулся, встал на колени перед Ульфом и спросил его, вправду ли он ни за что не пойдет дальше. Ульф подтвердил. Капитан оглушил его обломком льда и погрузил ему в сердце нож. Потом прочел молитву о погибших в море и продолжил путь на юг.