Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов

– У тебя очень нежная кожа…

Налетел ветерок и степь закачалась зелёными волнами. Одинокая птица вспорхнула из гнезда и поднялась высоко в небо. Мир вздрогнул и закрутился вокруг неё. Ароматы цветов смешались с запахом парного молока, и каким то, новым, ещё не известным, терпким запахом. Врывающимся, в её спокойную, и размеренную жизнь.

Они провели вместе месяц. За этот месяц, его жизнь приобрела какой то новый смысл. Никогда ни до ни после он уже не испытывал ничего подобного. Но время шло, и командировка подходила к концу. Пришла пора, уезжать.

– Я обязательно вернусь. Закончу все дела и вернусь к тебе. Буду работать в местной газете, и помогать тебе с хозяйством.

– Хорошо только возвращайся скорей. Я буду ждать тебя.

Он не вернулся. Новая командировка, новые встречи, а потом, потом уже было поздно. По крайней мере, он так думал.

– Интересно где она? Что с ней? Наверно уже замужем.

– Да не, не замужем она.

– Что знаете её?

– А то. Сирота. Конюшня у ней, и ферма от отца была. А замуж она не вышла. Тот охотник у ней один и был. А как уехал, она ждать стала на станцию ходила. А потом в конюшне пожар случился. Она лошадей бросилась выводить, да сама и погорела.

– Вот ваша утка. Ребята из воды достали. Хороший выстрел. Прямо в сердце.

– Да прямо в сердце.

Вахта.

Он был большой, угловатый, словно вырубленный топором. Губы его были сомкнуты, а брови, всегда сдвинуты к переносице. Вид у него был суровый, и неприступный. Он сидел посреди комнаты и смотрел на дорожную сумку, уложенную вещами. Она, стояла, рядом с сумкой. Она была маленькой, покладистой, и мягкой. Она заглядывала в его глаза, как заглядывает, маленькая собачонка, в надежде перехватить нежный взгляд своего хозяина. Но черты его лица, были сложены так, что казалось, были не способны ни к улыбке, ни к выражению нежности. Она слушала его дыхание, считая каждый вздох, и выдох. Наконец, она решилась, и заговорила.

– Значит, едешь?

– Да.

– Твёрдо решил?

– Твёрже не бывает.

– Может, передумаешь?

– Я же сказал нет.

– Да конечно, я так, ты только не волнуйся.

– Я не волнуюсь.

– И хорошо. А я тебе пирожков напекла.

– Зачем?

– Покушаешь в дороге.

– Я в вагоне ресторане поем.

– Ну, там дорого всё, и потом как там кормят, а тут всё своё, домашнее.

– Ничего, деньги есть. А готовят там, на высшем уровне.

– Да конечно.

– Ладно, пора.

– А можно я тебя провожу.

– Не надо, не люблю я всего этого.

– А чего этого?

– Слёз, там, всхлипываний.

– А я не буду, я тихонько. Просто постою, посмотрю, как поезд уйдёт и всё.

– Зачем?

– Не знаю.

– Нет.

– А я сумку твою могу нести.

– Не надо, сам донесу.

– Конечно. А вдруг, что понадобиться, а я тут рядом, сбегаю, принесу.

– Дура какая, ну, что мне может понадобиться, всё здесь уже. – Он похлопал по сумке.

– А вдруг забыл, что?

– Что? – Он посмотрел на сумку.

– Не знаю.

– Тьфу, ты дура-баба, ну что ты мелишь, только с толку сбиваешь. Всё пошёл. – Он встал, взял сумку и вышел с хаты. Она вышла за ним. – Куда ты?

– Я до калитки доведу.

– Ладно. – Калитка скрипнула, и он вышел на дорогу. Она смотрела, как он уходит по пыльной дороге. Сердце вдруг сжалось, замерло, и выпорхнуло как птица из кустов. Она побежала за ним. – Ну, куда тебя понесло?

– А мне муки купить надо, всю на пирожки извела.

– В сельмаге купи.

– А там плохая, я на станции возьму. – Он нахмурился и пошёл дальше. Она шла за ним, укладывая три своих шага в один его.

– Что, Иваныч, на вахту поехал? – Спросил сосед, когда они проходили мимо сельмага.

– Да, – Он остановился. Она наскочила на него. – Ну, что у тебя глаз нету, куда летишь?

– Прости Коленька, загляделась.

– Шла бы домой, ей богу.

– А мука как же? Не могу.

– Ну, давай удачи тебе. – Сказал сосед.

– Спасибо. – И он снова зашагал по дороге. Они шли молча, мимо куцых тополей, уснувших у дороги. Мимо синего пруда, поросшего камышом. Солнце сияло ярко, небо было голубым и ясным. Пели жаворонки, и стрекотали кузницы. Солнце припекало, до станции было ещё километра три. Он посмотрел на часы, и прибавил шагу. Она стала заметно отставать.

– Шла бы ты домой. – Он повернулся к ней. Она остановилась.

– Не могу я домой, муки взять надо.

– Да какой к чёрту муки?! А? Ну, что ты увязалась за мной? Я что без тебя и шагу ступить не могу? Что тебе нужно от меня? Глаза её стали большими и чистыми, как небо. Она посмотрела на него. И спросила – Коля, скажи, а ты меня любишь? – Господи, мы что дети, что бы на ромашках гадать, любишь, не любишь. А ну марш домой, кому сказал. Он повернулся и быстро зашагал к станции. Она пошла за ним. Она спешила, прихрамывая на правую ногу. Хромота становилась больше и больше, пока она не стала отставать. Потом вдруг остановилась и села. Он остановился и посмотрел на неё.

– Что случилось?

– Ногу натёрла. – Он подошёл.

– Ну-ка, покажи. – Она сняла туфлю, пятка была разбита в кровь. – Идти сможешь?

– Нет.

– Вот, ё-п-р-с-т. – Она виновато посмотрела на него.

– Ты Колечка иди, а я посижу, да назад пойду.

– Куда ты пойдёшь? С такой ногой – то. Пойдёт она. – Он посмотрел в сторону станции. Потом перекинул сумку через плечо. Взял её на руки. И зашагал назад.