Коротко про неприязненных женщин

Ночной клуб, где они работали, назывался «Рандеву» и был известен среди некоторых пресыщенных мужчин средних лет как верное лекарство от импотенции. Просто приходите посмотреть, как танцуют Клодетт и Родольф, говорили все. Журналисты, пытаясь придать остроты своим новостным зарисовкам, описывали их танец как садомазохизм, так как Родольф часто представлял, что он напрочь душит Клодетт. Он вцеплялся ей в горло и шел вперед, изгибая ее, или отступал — это было не существенно — удерживая ее горло в своих руках, иногда сотрясая ее шею так, что ее волосы вздрагивали в дикой пляске. У публики спирало дыхание, она смотрела зачарованно вздыхая. Барабанная дробь трио-оркестра звучала все громче и все более настоятельно.

Клодетт перестала спать с Родольфом, потому что считала, что недостающая близость разожжет его аппетит. Клодетт было легко возбудить Родольфа, когда она сперва танцевала с ним, а затем бросала его взволнованным, удаляясь под аплодисменты, иногда под смех зрителей. Они и не подозревали, что Родольф был действительно брошен.

Клодетт была переменчива, без каких-либо планов, но вот она завела знакомство с толстым мужчиной по имени Шарль, добродушным, щедрым, богатым. Она с ним даже делила любовное ложе. Шарль громко аплодировал, когда Клодетт и Родольф сходились в танце, Родольф обнимал руками изящную белую шею Клодетт, а она откидывалась назад. Шарль мог позволить себе свой смех. Попозже он собирался лечь с ней в постель.

Поскольку их выручка были у них общей, Родольф предложил Клодетт прекратить общение с Шарлем, иначе он не будет выступать с ней. Или, по крайней мере, не будет выступать, обхватывая руками ее горло, как будто намерен задушить ее в избытке страсти, за этим публика и шла сюда. Родольф говорил искренне, и Клодетт пообещала больше не спать с Шарлем. Она сдержала свое обещание, Шарль остался в стороне, в «Рандеву» его видели нечасто, и он был грустным и печальным, и в итоге перестал приходить совсем. Но постепенно Родольф осознал, что Клодетт принимает еще двоих или троих мужчин. Она начала с ними встречаться, и дела пошли еще лучше, чем с богатеньким Шарлем, который в конце концов был всего лишь один человек, с одной компанией друзей, которых он мог привести в «Рандеву».

Родольф попросил Клодетт бросить всех троих. Она обещала. Но либо они сами, либо их посыльные с записками и цветами по-прежнему околачивались в грим-уборной каждый вечер.

Родольф, который уже пять месяцев не спал с Клодетт, но каждый вечер прижимался к ней всем телом на глазах у двухсот человек, — Родольф однажды вечером исполнял великолепное танго. Он, как обычно, прижался к ней, и она отклонилась назад.

«Сильней! Сильней!» — кричала ему публика, в основном мужчины, когда руки Родольфа сжали ее горло.

Танцуя, Клодетт всегда делала вид, что страдает, от любви к Родольфу и от страсти в его руках. На этот раз она не встала, когда он отпустил ее. И он не помог ей, как обычно. Он задушил ее, это было так сильно, что она не могла закричать. Родольф сошел с маленькой сцены и оставил Клодетт, чтобы ее подобрали другие люди.

Та, что не может ходить и плавает, как топор The Invalid, or, The Bed-Ridden

Она пострадала во время падения, лет десять назад, когда со своим приятелем поехала в Шамони[2], покататься на горных лыжах. В результате травмы что-то повредилось у нее в спине. Врачи ничего не нашли, никто не обнаружил, что у нее что-то не так со спиной, но все равно, по ее словам, было больно. На самом деле, она не была уверена, что сможет сделать его своим мужем, если только не притворится, что серьезно пострадала, именно когда они были с ним вдвоем. Филип, однако, был без ума от нее, и ей не стоило так волноваться. Тем не менее, накрепко вцепиться в Филипа, плюс обеспечить себе беззаботную жизнь — не говоря уж о том, чтобы лежать развалившись на постели, на спине или же, если ей будет угодно, как-то иначе, поудобнее, в течение всей оставшейся жизни, — было неплохой выгодой. Выгода была очень большая. Сколько других женщин могли бы заиметь мужчину на всю жизнь, ничего ему не давая, даже не мучаясь с приготовлением для него обеда, и быть обеспеченной самым лучшим образом?

Иногда она вставала, в основном за пределами спальной. Иногда она поднималась, когда было солнечно, но не всегда. Когда солнца не было или приближался дождь, Кристин чувствовала себя ужасно и оставалась в постели. Поэтому спускаться вниз в магазин приходилось ее мужу Филипу, а после возвращаться и заниматься приготовлением ужина. Все, о чем Кристин говорила, было «как я себя чувствую». Посетители и друзья выслушивали длинный рассказ об инъекциях, таблетках, болях в спине, которые не давали ей спать в прошлую среду вечером, и о возможности дождя завтра, потому что она так себя чувствовала.