Короткое лето

Убийство дяди Миши, покушение, подкинутые артефакты, обыск и грядущий арест никак не укладывались в единую картинку, словно неподходящие по форме элементы пазла. И Клим. Еще оставался Клим…

Климов знал и меня, и дядю Мишу, а теперь исчез. Сбежал или убит? Обвинен облыжно или за всеми последними событиями стоит именно он?

Сомневаюсь, конечно, но вдруг?

Перед посещением ювелирного салона я заезжал на Колхозный рынок, не мог ли кто-то слышать там мой разговор с Иваном? Что, если никакой слежки ни за мной, ни за салоном не было, а просто я слишком громко говорил по чарофону?

Опять же с какой стати Могилевскому идти на такую откровенность? Зачем он меня предупредил? И не слил ли дезинформацию, чтобы арестовать при попытке покинуть Форт? Бегство подозреваемого обычно придает собранным уликам дополнительный вес.

Вот черт!

Ближе к обеду вернулся Иван, отдохнувший и всецело довольный жизнью.

— Соседи говорят, с утра дружинники приезжали. Кто-то дебош устроил?

— Нет, — покачал я головой. — Это по моим делам. Завтра бар на тебе, мне кое-чем заняться надо будет.

Еще не знаю — пойду на допрос или нет, но одно ясно точно: за стойкой стоять явно не буду.

— Что-то серьезное? — забеспокоился Иван.

— Показания пойду давать, — вздохнул я и махнул рукой. — Ладно, не бери в голову! Ерунда!

— Точно?

— Само собой.

Зазвонил телефонный аппарат на стойке, я поднял трубку, и вальяжный мужской голос произнес:

— Пригласите, пожалуйста, Вячеслава Владимировича.

— Слушаю вас, — ответил я, заранее готовясь к неприятным известиям.

— Новиков, отдел проблемных активов Центрального городского банка, — представился собеседник. — Уведомляем вас об изъятии переданного в залог здания в счет досрочного погашения ипотечного кредита…

— Какого черта? — не сдержался я. — Я не просрочил ни одного платежа!

— Условиями договора предусмотрено взыскание задолженности в случае, если банку станет известно о неспособности заемщика своевременно выполнить свои обязательства.

Я попытался спорить, но безуспешно. Стоило бы поехать в банк и прояснить ситуацию на месте, но вместо этого я позвонил Гельману. Заместитель начальника Патруля разговаривать со мной не пожелал.

— Извини, Слава, я должен думать о сохранности активов, — сказал Артем и повесил трубку.

Даже так?! Ну теперь ясно, кто банк о моих неприятностях с законом уведомил!

На языке так и вертелись ругательства, едва сдержался. Потеря здания сама по себе не грозила никакими убытками, но большинство свободных средств я вложил в оборудование спиртового заводика, а без подходящего помещения его можно сдавать старьевщикам по цене лома. И это просто бесило!

— Точно все в порядке? — уточнил встревоженный Иван. Моя перекосившаяся физиономия его откровенно обеспокоила.

И тут же звякнуло оконное стекло, посыпались осколки.

— Падай! — крикнул я помощнику, присел за стойку и схватил «Шершень», но сразу вернул жезл «свинцовых ос» обратно и выпрямился. — Отбой тревоги!

Пуля прошила бы стекло, оставив после себя небольшую аккуратную дырку, а здесь вывалился кусок размером с кулак. Ага, вот и камушек на полу валяется!

Я вышел на крыльцо и увидел, как по улице со всех ног улепетывает рыжий мальчишка; в руке его болталась рогатка.

— Вот стервец! — выругался кто-то из посетителей.

— Уши бы ему оторвать! — согласился я и вернулся в бар.

Сердце нервно колотилось, руки дрожали. Я налил рюмку самогона, выпил и принялся отдавать распоряжения:

— Оксана, подмети осколки! Иван, позвони Вайсеру, пусть приедет стекло вставить.

— Сам вставлю, у нас есть на чердаке запасные, — ответил Грачев и выложил на прилавок выпущенный из рогатки метательный снаряд.

Камень был обмотал заклеенной скотчем бумажкой.

— Оригинально, да? — хмыкнул Иван.

— Не то слово, — проворчал я, сунул камень в карман и поднялся в спальню.

Вскрывать на всеобщем обозрении доставленное столь странным образом послание не хотелось, пусть даже там и обнаружатся всего лишь три заветных буквы.

Заперев за собой дверь, я аккуратно отклеил скотч, развернул бумажку и разгладил ее на столе.

«Советская-Терешковой. Рынок. 20-00. Брат Кеша».

Записка заставила озадаченно наморщить лоб. Со мной связался именно Клим — сомневаться в этом не приходилось. За «Иннокентия» он вполне мог дать в морду, и никто не слышал, как на днях я в шутку назвал его «братом Кешей».

Итак, на встречу меня пытается вытащить именно Клим. Но зачем?

Параноик на моем месте заподозрил бы подвох и желание обрубить концы, но в том-то все и дело, что ничего опасного для Климова я попросту не знал.

Так что на встречу придется идти, без вариантов. Слишком многое нас связывало, чтобы просто отмахнуться от подобного приглашения. Да и альтернатива — это камера в изоляторе временного содержания, а потом и вовсе застенки Братства. А Клим точно не просто так в бега подался и не просто так мальчишку с рогаткой отправил. Должен быть план.

Или же мне просто хочется в это верить?

Самообмана еще никто не отменял.