Короткое лето

Когда в коридоре хлопнула дверь и послышались голоса, я вышел из комнаты и столкнулся с Иваном. У меня аж мурашки по коже побежали, так от него энергией тянуло. Казалось, при каждом движении помощника хрустел промороженный магией воздух.

— Красавицы, вы не перемудрили, случаем? — забеспокоился я. — Не придется потом в Гетто бар открывать?

— Фон не такой большой, — успокоила меня Юля. — Две таблетки экомага все негативные эффекты нейтрализуют.

— Тоже дипломный проект? — усмехнулся я, подставляя гимназисткам руки.

— Дальнейшее развитие, — не стали девушки углубляться в подробности, надевая на меня браслеты.

— Бронежилет? — уточнил я у помощника.

Тот кивнул.

Через заднюю дверь мы вышли во двор; я выгнал из каретного сарая «буханку» и спросил Ивана:

— Из оружия у тебя что?

— Дубинка-телескоп, многоразовый «Щелчок» и «дырокол». Мы же не воевать собрались, так?

— Не воевать, — подтвердил я, убирая за сиденье дробовик.

Ехать было недалеко — до пересечения Красного проспекта с Комсомольской. В записке Денис рекомендовал обратиться за разъяснениями к Салавату — целителю с Торгового угла, который набил руку на лечении ножевых и пулевых ранений. Неудивительно, учитывая его клиентуру. Сложных операций он не проводил, но был в курсе всех дел профессионального сообщества.

Повернув на перекрестке, я остановил «буханку» прямо перед заведением Салавата, и к нам сразу двинулся один из местных охранников.

— Проезжай! — замахал он рукой.

— Что такое? — спросил я, опустив боковое стекло.

— Парковка дальше! Здесь нельзя останавливаться! Вот же знак!

Я беззвучно выматерился, проехал пятнадцать метров и притер машину к бордюру. Над головами сыпали бесцветными искрами ослепительные сгустки энергии, освещавшие перекресток, и казалось, будто те падают прямо на меня и раскаленными гвоздями втыкаются в голову. Болезненно заныло левое плечо, и я поторопил помощника:

— Идем!

— А «вепрь»?

— Да пусть остается. Его не видно.

Я первым поднялся на крыльцо, распахнул звякнувшую колокольчиком дверь и шагнул через порог. Красившая губы за стойкой администратора невзрачная тетенька средних лет оторвалась от зеркальца и строго спросила:

— Вам назначено?

— Мы от Селина.

Тетенька указала на дверь приемной.

— Проходите. Врач сейчас вас примет.

Кабинет был обставлен скудно. Стол, пара стульев, стеклянный шкаф с медикаментами и застеленная белой простыней каталка. Окно выходило во двор.

Я опустился на стул для посетителей; Иван остался стоять, подпирая плечом стену.

Салават ждать себя не заставил и появился буквально через минуту.

— Что беспокоит? — спросил он, проходя за стол.

Выглядел целитель лет на пятьдесят, кожу в уголках глаз и губ покрывала сеть тонких морщинок. Башкир или татарин? Одно из двух, да.

— Травматическая ампутация ноги беспокоит, — ответил я, выкладывая на стол записку Селина.

— А! — сообразил целитель. — Деньги принесли? — И сразу рассмеялся: — Шучу-шучу, потом сочтемся.

— Так что с больницами?

Салават достал из ящика стола потрепанный журнал, полистал его и задумался.

— Госпиталь не вариант? — уточнил он некоторое время спустя.

— Нет.

— Тогда остается клиника «Серебряный лотос». Это в Китае. Акупунктура, аборты, травматология. Есть и целитель, и хирург.

— И все? — усомнился я.

Целитель вздохнул.

— Дело в том, что удар «плазменным цветком», как и многими другими алхимическими заклинаниями, приводит к некрозу пораженных тканей. Целитель может на время стабилизировать состояние больного, но без хирургического вмешательства пациент обречен. Никакая магия не поможет. «Лазаря» колоть бесполезно, даже «Небесное исцеление» не сработает, если рану правильно не обработать.

— И что из этого следует?

— Вчера в Форте вели прием пять хирургов. Именно хирургов, а не коновалов, от которых проблем больше, чем пользы. Госпиталь и ведомственную больницу Дружины отбрасываем сразу, а про Ковшова все знают, что он стучит по поводу и без. К нему не пойдут.

— Остаются двое, — заметил Иван.

— Щеглов принимает на дому. Делать операцию, затем везти человека куда-то к целителю — да проще сразу пристрелить, чтобы не мучился. Нет, если люди не совсем, — постучал Салават костяшкам по столу, — они поедут в «Лотос». Выйдет и быстрее, и дешевле.

Я поднялся на ноги и кивнул.

— Благодарю.

— Обращайтесь!

Мы вышли на улицу, и Грачев спросил:

— Ну что, в Китай?

— Ты — в бар.

— Не, дальше с вами. Уговор дороже денег.

Я вздохнул и махнул рукой.

— Ладно, вместе — так вместе.

Решив не ехать по разбитой Комсомольской, я спустился на Кривую, где дорога была получше, а у железнодорожного моста свернул к промзоне. Вскоре вдоль поворота на Донецкое шоссе потянулся многоподъездный жилой дом, изогнутый и длиннющий. Именно он своим сходством с Великой Китайской стеной в свое время и обеспечил название району; сами узкоглазые обосновались в окрестностях Эстонских болот уже позже.

Переваливаясь на неровной дороге, «буханка» въехала через арку во двор жилого дома, и я велел Ивану смотреть по сторонам, но никакого «Серебряного лотоса» поблизости не оказалось.