Короткое замыкание

Подмигнув Стенсону, я бросил последний взгляд на мой пропуск-значок, чтобы убедиться, что он хорошо прикреплен, вышел из кабинета и прошел мимо охранника, который, увидев мой значок, тут же отказался от своего намерения меня сопровождать.

Я сам нашел дорогу до двери, на которой было написано: «Камилла Хунт, личный кабинет».

В приемной я отодвинул от телефона руку секретарши, которая хотела предупредить начальницу о моем визите, и открыл папку. Секретарша глянула на рапорты, которые я возвращал. В то же время я устроил так, чтобы она увидела на моем поясе кобуру сорок пятого. После этого почувствовал уверенность, что она будет вести себя смирно. Чтобы разрядить атмосферу, похлопал ее по щеке:

— Вы очень милы... Мне пришла в голову мысль: а что, если вам отправиться в туалетную комнату попудрить носик, пока я разберусь с моими делами?

Лучшего секретарша и не желала. Пожертвовав любопытством, она предпочла не быть ни в чем замешанной. Ведь все равно это ей не помешает позже рассказать подружке историю столь же захватывающую, как и волнующую.

Мне было очень приятно захватить Камиллу Хунт врасплох, увидеть, как она резко подняла голову под светом лампы и невольно закусила нижнюю губу. Ее волосы находились в тени, но лицо было ярко освещено, а тело на этот раз не затянуто трауром. Желтое с зеленым платье ей очень шло.

— Салют, Паук!

Она поднесла руку к глазам, чтобы защитить их от света. За это время я пересек комнату.

Камилла улыбнулась:

— Салют, Мушка! Долго же вы собирались.

— Прошел всего лишь один день.

— Это много. Обычно они дают себя сразу раздавить.

— Вы говорите о двукрылых, не так ли?

— А вы?

— Я скорее из осиной породы. Знаете... таких, которые прокалывают броню, вонзают в пауков жало и парализуют их, прежде чем съесть.

Камилла откинулась назад и слегка улыбнулась:

— В самом деле?

— Прошу вас... не надо непристойностей, дорогая Камилла.

— Но ведь это вы так говорите!

— Я говорю несерьезно, девочка.

— Хорошо, тогда начнем с нуля. Ничего не обещая.

— Это уже лучше.

Она продолжала улыбаться.

— Итак... что касается этого назначения...

— Я не свободен, мой ангел.

— Тогда...

— Я нахожусь здесь, чтобы повидать вас, понятно?

— Понимаю. — Она указала рукой на стул. — Но никак не могу ответить.

Я бросил конверт на письменный стол:

— Вот причина моего визита. Можете положить это досье на место, в несгораемый шкаф. Когда покончу с фотокопиями, которые мне сделали, я их уничтожу.

— Они вам пригодились?

— Не особенно. Послушайте, вы хорошо знаете работающих здесь людей?

— Всех. По крайней мере, в лицо, Мэнн.

— Тайгер, малышка... Не запомнили?

— Я больше не буду и не забуду.

— Хорошо. А вот этого человека вы тут не видели? — Я положил перед ней фотографию Агрунски.

Внимательно посмотрев на нее, она покачала головой:

— Он здесь не работал. Такого человека я не знаю.

— А если представить, что его лицо как-то изменилось?

— Нет, я бы это заметила. Уверена. Кроме того, мы снимаем у всех служащих отпечатки пальцев, а в Вашингтоне их контролируют. Там мгновенно идентифицировали бы. — Она положила фотографию на стол и, подняв глаза, заметила: — В этом лице нет ничего примечательного.

— Действительно. Тип парня, который может легко затеряться в толпе из двух человек.

— Тем не менее, в нем есть что-то... да... мне кажется... похожим... О, очень, очень отдаленное сходство!

И опять этот комок в моем желудке дал о себе знать. Я скрестил пальцы и сжал их до боли.

— С кем же?

— Когда фабрика расширялась в последний раз, передо мной прошло много кандидатов. Тех, кого я отбирала, направляли к мистеру Гамильтону для его традиционных расследований. Решения принимались после его рапорта и моих личных высказываний. Так вот, у меня такое ощущение, что я видела этого человека во время первого разговора с поступающими.

Я развалился в кресле, провел рукой по лицу и безразличным голосом спросил:

— Вы храните заявления о приеме на работу?

— Нет, но я часто даю характеристики людям, с которыми беседую. Просто записываю мои личные впечатления о них. Это ничего общего с работой не имеет, тем более что нередко я заменяю настоящее имя человека прозвищем или даже номером. Эти записи я храню дома.

— Любопытно...

— А кто это, Тайгер?

— Луи Агрунски!

— Имя мне ни о чем не говорит. Хотя у меня хорошая память на имена. Это так важно?

— Малышка, этот человек держит в своих руках страшную угрозу смерти для всех нас. Для всех, живущих в этой стране. Поедем, дорогая, к вам, на счету каждая минута.

Камилла Хунт внимательно посмотрела на меня, потом, не говоря ни слова, надела пальто, взяла сумочку и последовала за мной.

Она жила около Центрального парка, в районе шикарных домов.

Квартира находилась на шестом этаже. Стена, выходящая на улицу, была сплошь из стекла.

Камилла небрежным жестом бросила пальто на кресло и отодвинула панно, за которым скрывался бар.

— В ожидании налейте себе чего-нибудь выпить.

Я приготовил два бокала.

Она вернулась очень быстро, буквально через несколько минут, успев переодеться в юбку и черный пуловер, и положила передо мной на стол пачку листов.