Короткометражные чувства

— М.: Дорогой Моцарт, я чувствую, вы не в духе, и все же… Миллионы людей хотят получить правду из первых уст… неужели после двухсотлетнего молчания вы так ничего и не скажете? Милый Моцарт, вы не можете так поступить! Они же ждут, ждут, ждут ваших признаний! Они готовы сожрать их с потрохами! Я вырежу потом этот текст, не беспокойтесь… Скажите мне только, как вы относитесь к тому, что Констанца решила посетить вашу могилу лишь через 17 лет после вашей смерти? Как известно, она была особой ветреной и склонной к мотовству. За что вы любили ее? Почему «занимали у Пьера, чтобы отдать Полю», в то время как ваша жена отдыхала на курортах?

— В. М.:Ля-ля-до#-ми-ре-ре… Ре-ре, до-си-бемоль ля-соль-соль…

— М.: К тому же ваша страсть к ее старшей сестре, Алоизии Вебер, модной певице, впоследствии вытерев-шей о вас ноги… вышедшей за актера и художника Ланге…

— В. М.: соль-ля-соль-фа-ми-ре-до#-до#…

— М.: Вы не хотите говорить?

— В. М.: Ля-ми-до#-соль-ми…

— М.: Отец лишил вас наследства — за «непослушание» — несмотря на то, что с помощью денег, заработанных вами в многочисленных турне, он открыл свой музыкальный магазин и даже издал Школу скрипичной игры. Ирония судьбы! Леопольда Моцарта лишила наследства собственная мать, когда тот забросил университет и стал музыкантом… Ваша сестра также была обижена на вас…

— В. М.: си-ля-соль#-ля-до, ре-до-си-до-ми…

— М.: Констанца после смерти второго мужа поселилась в Зальцбурге, но никогда не встречалась с вашей младшей сестрой Наннерль — женщины успешно обходили друг друга, хотя и ходили по одним и тем же улицам…

— В. М.: фа-ми-ре # — ми-си-ля-соль # — ля-си-ля-соль # — ля-до…

— М.: Вы любили карты, биллиард, вино и удовольствия, не так ли, господин Моцарт? Не прикрывайтесь масонством, вы были еще тотигрок, и ваши долги…

— В. М.: Все, что я хотел сказать, я сказал своей музыкой, Мария. Закончим этот маскарад и отправимся поскорее в постель — мне не терпится хорошенько отодрать вас — как паршивую овцу.

— М.: В постель? С вами? Но вы же мертвый! К тому же в вас всего 153 сантиметра росту! И вместо уха у вас щель, которую вы старательно прикрываете волосами! Думаете, врожденный дефект карлика не заметен?! Да и я не испытываю никакого влечения… как же я пойду с вами в постель? — повысила голос Мария.

— В. М.: Ножками, милая, ножками! Они очаровательны не в пример вашему острому язычку — хотя, в деле и тот сгодится! У вас есть одно преимущество: вы — живая. И вот вы, такая живая, берете интервью у мертвого карлика. Интервью, которое ПОТРЯСЕТ ВЕСЬ МИР. Какая вам разница — брать интервью у гения или спать с ним? В обоих случаях об этом напишут во всех газетенках! Боже, как же вы похожи на ту шлюху! Так бы и ущипнул вас за…

— М.: Моцарт, вы самый гениальный на свете хам.

— В. М.: Я? Я — хам? — Моцарт расхохотался. — Это ВЫ, ВЫ выворачиваете наизнанку мое нижнее белье, пишете свои мерзкие статьи и еще смеете издавать мои письма и письма моей семьи! «Событие века!», «Впервые в истории!», «Полное собрание писем Моцарта», «Исповедь звезды!» Да как вы посмели? Как вы посмели ворошить то, что вообще никогда нельзя трогать руками? Я представляю, что будет с архивом этой русской Цветаевой, когда до него допустят жаждущих информациибукводумов! Знаете, больше всего я ненавижу всех ваших «…-ведов». Да потому, что они — недоумки, недоделки! Посвятить всю собственную жизнь тому, чтобы узнать, в каком году у Франца Шуберта был сифилис? Потратить ее на изучение диагнозов? Между деломслушая музыку? И вы — вы — туда же? Когда я увидел вас там, на Набережной, вы показались мне такой… другой! Поэтому я и предложил вам огниво! И вот, вы приходите сюда, в Серебряную змею,чтобы задавать мне гнусные вопросы? В таком случае, кроме сисек и жопы в вас ничего нет, вы просто безмозглая дырка — отвратительная благоуханная дырка, с которой я не хочу иметь никаких дел!!! Более двухсот лет такие, как вы, не дают мне спать спокойно. У меня постоянно болят ноты!!!Постоянно!! Уходите, — Моцарт закурил сигару и отвернулся. — Убирайтесь к чертовой матери!

То, что он увидел, когда повернул голову назад, удивило и смягчило его: плачущая обнаженная женщина стояла перед ним на коленях:

— М.: Если я не дам в номер этоинтервью, то навсегда сгнию в паршивой газете. Сгнию. Ты ведь знаешь, как это легко — сгнить?! Вольфганг…

ОХОЛОНУТЬ — остыть, простыть, терять жар, теплоту или пыл, рвение, усердие, страстную горячность.

— Мое рождение едва не стоило матери жизни. В восемь вечера 27-го января 1756-го я появился на свет — хотя, лучше сказать, «на тьму», последним из семи детей. Правда, в живых остались только мы с Наннерль. Как и многих, нас не кормили грудью, давая вместо молока медовую воду.

— Нет, милый, нет! — запротестовала Мария, целуя тонкие пальцы Вольфганга. — Об этом можно прочитать в любой твоей биографии!