Коротков

По мнению автора (с которым наверняка не согласятся многие читатели), поиски виновного в таких провалах — кроме самих предателей, разумеется, занятие бессмысленное. Дело в том, что привлечением человека на службу в разведку, его проверкой до седьмого колена и перепроверкой, обучением, продвижением по службе и прочим занимаются десятки людей. Наконец, командировка любого сотрудника за кордон, тем более, на нелегальную работу в страну основного противника утверждается не только председателем КГБ, но обязательно именно «инстанцией», то есть Центральным Комитетом ВКП(б) — КПСС!

Так что винить в фактах измены следует, в первую очередь, саму систему комплектации органов госбезопасности, основанную на анкетном принципе, когда во главу угла ставилась классовая принадлежность, активность в так называемой общественной работе, членство в партии и комсомоле, чисто внешняя благонадежность, «моральная устойчивость», в соответствии с которой развод считался фактом если не компрометирующим, то не желательным, и тому подобная ерунда. Тут впору удивляться, что подавляющее большинство советских разведчиков были все же истинными патриотами, людьми честными, порядочными и самоотверженными.

Не стоит и говорить, что всякого рода проходимцы в отличие от порядочных людей прекрасно к этой системе приспосабливались, умели производить хорошее впечатление на кадровиков, скрывать не то что недостатки, но самые серьезные пороки.

В то же время можно только гадать, скольких прекрасных сотрудников не досчиталась отечественная разведка, да и контрразведка, лишь потому, что в биографии кандидатов обнаруживались ужасающие факты, вроде наличия троюродной тетки в Австралии, родственная связь с которой была утрачена в годы революции (о существовании оной тетки сам «изучаемый» чаще всего и не подозревал).

Конечно, было бы прекрасно, если бы Коротков с одного взгляда безошибочно определил, что Хейхонен склонен к запоям (между прочим, «запойные» в отличие от «повседневников» в промежутках от одного загула до другого капли в рот не берут и потому выглядят внешне вполне благопристойно) и способен на предательство. Но почему этого не разглядел никто до него? Кто знал его дольше? К тому же кандидатура «Вика» всплыла, можно сказать, в последний момент, как замена погибшему «Роберту».

С анкетами у Хейхонена все было в порядке. В белой армии не служил. На оккупированной территории не находился (словно это могло от него зависеть). Родственников за границей не имел. К суду не привлекался. Во всех характеристиках неизменно повторялось, что «политически развит, моральной устойчив, в общественной жизни коллектива участие принимает». Чего же еще надо?

Можно предполагать, что прослужи Коротков с Хейхоненом вместе некоторое время, он сумел бы дать майору должную оценку и как офицеру спецслужб, и как человеку. Но этого времени в его распоряжении не имелось. Наконец, и сам «Марк» далеко не сразу разобрался в своем напарнике и слишком поздно забил тревогу…

Автор изложил этот длинный пассаж вовсе не в защиту своего героя, но лишь для лучшего понимания обстановки данного конкретного предательства и размышлений по поводу, увы, достаточно частых случаев измены вообще.

Автор обращает внимание читателя еще на одно обстоятельство. Хейхонен явно по предварительному уговору с представителями обвинения сообщил суду, что на задание его непосредственно направляли Александр Коротков и Виталий Павлов. Многие присутствующие на процессе, да и читавшие о нем, не обратили на эти две фамилии никакого внимания. Но это очень важно. Дело в том, что главным обвинением против Абеля было создание заговора совместно с другими высокопоставленными русскими чиновниками… Фамилий таковых «чиновников» было названо две: Коротков и Павлов. Сие означало, что на данном процессе они фактически являются такими же обвиняемыми, как присутствующий в зале Абель. Иначе говоря, в случае обнаружения названных Короткова и Павлова на территории Соединенных Штатов они могут и должны быть немедленно арестованы и предстать перед Большим Жюри…

Рудольф Абель по главному пункту обвинения мог быть приговорен федеральным окружным судьей Мортимером Байерсом к смертной казни, поскольку присяжные вынесли обвинительный вердикт.

Не отрицая правильности вердикта присяжных, адвокат Донован, обращаясь в своей заключительной речи к судье, высказал твердое убеждение, что интересы правосудия и национальные интересы Соединенных Штатов Америки требуют, чтобы смертная казнь к Абелю не была применена по пяти причинам. Главной и самой убедительной стала пятая: «5. Нельзя исключить вероятности того, что в обозримом будущем работниками соответствующих служб Советской России или ее союзников может быть арестован американский разведчик соответствующего ранга. В таком случае обмен задержанными через дипломатические каналы, возможно, будет наилучшим образом отвечать интересам США».