Коротышка или Байкер для графа Дракулы

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но Цепеш знал, что ни одним словам Станислава не поверит. Даже если он подберет самые правильные, приведет все доводы и аргументы, останется с ней настолько, сколько это будет нужно… Эффект все равно будет нулевым.

После всего произошедшего с ней, Стася поверит только поступкам.

— Нет, но…

— Я вернусь, Коротышка. Обещаю.

* * *

Время тянулось хуже жвачки, а просторная, уютная комната с плотно завешенными шторами уже давно стала для меня личным, персональным адом. Не пугала уже закрытая дверь и навечно повисшая тишина, изредка разбавляемая включаемой на ноутбуке музыкой. Не мной включаемой, мне-то, по большому счету, было все рано, что там играет, как давно, и зачем вообще ее врубили.

Тоска, опустившаяся на плечи после отъезда Влада, в скором времени сменилась пустотой и равнодушием.

Всего лишь еще одна потеря непозволительно дорого мне человека за последнее время. Уже не первая, но еще и не последняя: таким как я, не может быть дано все и сразу.

У меня ведь было все, и тогда и сейчас. Черт с ней, с псевдо семьей и отношением мужа, у меня был Максим, и мне казалось, что этого достаточно… Что ради него я выдержу все, справлюсь с любой бедой, перетерплю и переживу всё, что угодно…

Переоценка собственных сил и лишняя самоуверенность слишком дорого мне обошлась в итоге.

Ма-а-аська…

Собственные пальцы, чуть дрогнув, коснулись холодного, запотевшего стекла, за которым уже не первый час хлестал унылый ливень. Табачный дым драл горло и легкие, снова играл чертов ноутбук, включенный заботливой неформалкой, где-то снизу слышался отчетливый, отборный мат старшего братца — установленный распорядок, как и во все предыдущие дни, шел своим чередом.

Только теперь у меня внутри все уже умерло.

После того, как я пришла в себя здесь, в первый раз, события прошлого смешались в водоворот картинок и ощущений, боли и истерики, паники и частично отсутствующей памяти. Илью, сидящего тогда у своей кровати, я узнала далеко не сразу, как и поверила в его существование.

Я думала, что тогда мне было плохо. Противно и жутко. Просто страшно закрывать глаза и думать, что я снова очнусь там, и просыпаться по ночам от кошмаров, пугая своими криками всех домочадцев. Рычать в подушку от бессилия, обливаться холодным потом от призрачных видений прошлого, и сбивать кулаки об стену, пытаясь избавиться от страха и паники, накатывающей волнами.

Что ж… я в очередной раз просто напросто ошиблась. Тогда я старалась не думать обо всем произошедшем, просто не вспоминать, гнать любые напоминания о своем прошлом, о своем единственном ребенке.

Я отчетливо понимала: Максимку мне не вернуть. Никто и никогда не отдаст ребенка сумасшедшей, тем более через суд. Да и… Уверенности в себе просто не было. Если я не смогла контролировать себя тогда, где гарантии, что я сумею сдержаться сейчас, когда с моей психикой после электрошока возникли явные проблемы?

Короткие ногти неприятно царапнули по стеклу и с силой впились в ладонь. Но боли от сжатых кулаков уже не ощущалось, а по щекам снова катились непрошенные, злые слезы.

Издевки Артура, хохот реальных сумасшедших, животные крики по-настоящему больных людей, ремни кровати, впившиеся в запястья, бесконечные уколы и таблетки, сильнейшие разряды, от которых тело прошивало болью насквозь…

Все это, еще свежее в памяти, уже давно воспринимались лишь далеким, и не слишком правдоподобным фоном. Единственным, постоянно преследующим меня кошмаром было и оставалось одно единственное, слишком четкое, слишком ясное и невыносимое воспоминание.

Обида, всколыхнувшаяся в душе, дикая злость и раздражение, слезы, вставшие комком в горле, замах и удар ладонью по макушке. Детское, хрупкое тело, отлетевшее к столу, выражение испуга и непонимания на любимом личике…

И страх. Не мой, не от осознания того, что натворила. А страх, страх моего собственного ребенка, его плач и натуральное бегство от неуравновешенной истерички, которой оказалась его родная мать…

Самая хреновая мать из всех возможных.

Я не лгала Владу. Даже если меня доводили годами, ребенок в этом не виноват. Я должна была сдержаться. Должна!

Я заслужила все, что со мной происходит сейчас.

Я пережила психушку, пережила расставание с собственным сыном, пережила отъезд Влада, переживу и все остальное. Переживу, плевать! Я переживу всё, что угодно, если буду знать, что мой ребенок жив, здоров и находится в полной безопасности. Свекровь сможет позаботиться о Маське, она действительно его любила. А большего мне и не надо.

Главное, только, взять себя в руки и, как прежде, не о чем не думать. Не чувствовать. Не вспоминать… И снова, как и прежде, отворачиваться, проходя мимо чужого ребенка.

Слишком больно смотреть на чужое счастье и осознавать, что свое я разрушила собственными руками.

Я плохая мать. Я никакая девушка. Я даже как сестра никакая, и как подруга: в последнее время стала намного тише даже всегда говорливая Неаполь…