Читаем Корова полностью

Не люблю соревнования. В любом виде. Совершенно отсутствует у меня ген, отвечающий за любовь к соперничеству, к конкуренции. С таким невыживательными настроениями в наше дикое рыночное время, конечно же, трудно. Но ничего не попишешь: не люблю и всё тут.

Хотя не только наше время кишит соревнованиями. Сколько себя помню, а всё с кем-то в чём-то да соревновались: то в уборке турнепса, то в сборе макулатуры, то ещё в чём-нибудь идеологическом. Соревновательный дух был настолько силён, что любые игры и даже работа превращались в настоящий бой: битва за урожай, сражение за решение задач по математике, война за повышение скорости чтения в подшефных классах…

Помню, как периодически проводились соревнования на скорость чтения. И кто это придумал, что читать надо непременно быстро? Напротив, чтение надо смаковать, как вкусный напиток, как красивый пейзаж. Каждое слово, каждый слог! А быстрое чтение напоминает поездку на скоростном поезде по какому-нибудь прекрасному саду, где следовало бы разглядеть каждый цветок, каждый фонтан, медленно пройтись по каждой аллее, наполнить свои лёгкие чудесным воздухом, профильтрованным деревьями этого сада… Вместо этого люди куда-то мчатся, сломя голову, словно где-то объявили льготную распродажу чего-то. Чего именно, не расслышали, но по инерции понеслись вместе со всеми. И вот летят мимо и прелести природы, коими надобно бы любоваться долго и обстоятельно, как при моционе, и лица персонажей повествования смазываются от скорости прохождения по ним в единую грязно-белую полосу…

Все спешат! А куда спешат-то? Нигде их не ждут, чтоб так спешить, потому что ждущие тоже куда-то несутся. Зачем же спешить? Поскорее прожить жизнь? Это всегда можно успеть. Это дано каждому, а вот растянуть сие удовольствие могут далеко не все.

«Да, но с такими клушами мы в светлое будущее не успеем! – могли сказать в годы моей юности. – Ишь, чего удумала: смаковать каждое слово! Каждый слог!». Сейчас скажут приблизительно то же самое, потому что лихорадочно торопятся хоть куда-то успеть. Все спешат, но хронически повсюду опаздывают. И не могут чётко сказать, куда так торопятся-то. Просто принято считать, что в новом веке всё должно происходить на космических скоростях. Скоростной Интернет теперь – это не то же самое, что Интернет обычный. В скоростном вы увидите больше картинок в секунду, чем в простом. Не важно, что вы ни черта не разглядите на такой скорости – важно, что у вас не абы что, а супербыстрый способ просмотра информации. Настолько быстрый, что при нём эта самая информация не усваивается, как пища не усваивается при быстром её заглатывании без минимального хотя бы пережёвывания.

Зато теперь соревнования с идеологической базы сместились на битву за что-то осязаемо-материальное. Граждане стали соревноваться в добыче дефицита, в сражении за рабочие места, за место под солнцем. Некоторые теперь говорят, что жизнь именно такой и должна быть. По законам биологии. Почему же тогда в школах до сих пор отдельно есть предмет Биологии, а отдельно – Анатомии? Почему бы, если человек так охотно соглашается жить по законам биологии вплоть до подчинения этим самым законам своего сознания, не изучать его на уроках, скажем, Ботаники вместе с какими-нибудь корешками и пестиками-тычинками? Или Зоологии, как подвид амёб или ещё чего более «высокоразвитого»?

Нынче соревнуются буквально во всём. Куда ни плюнь, а непременно угодишь в какие-нибудь конкурсы, олимпиады, состязания непонятно кого с кем и во имя чего. Этакая модель мира глазами неполовозрелого и самоутверждающегося любыми способами и на каждом шагу подростка, когда все в чём-то соревнуются друг с другом и пытаются хоть кого-то обскакать. Одно время по телевизору рекламу такую крутили, что, дескать, страсть к соревнованиям в крови у мужчины, и показывали сперматозоиды, которые стараются друг друга обогнать, словно мужики на распродажу дешёвых спиртных напитков бегут. Мол, жажда первенства и превосходства обусловлена в нём на клеточном уровне. Но уже встречаются и женщины, которых накрыла такая же сперматозоидная философия. Победившие мужчины при победе в забеге выполняют характерный жест, который похож на одновременное отталкивание обеими лыжными палками, или изображают композицию из согнутой до предела в локте руки, как будто в вагоне стоп-кран срывают. При этом желательно одну ножонку (по канону – с противоположной стороны корпуса относительно согнутой в локте ручонки) согнуть в коленке, словно пинка кому-то под зад даёшь. Символизирует этот жест, как не трудно догадаться, мужское достоинство в рабочем состоянии. Странно видеть такой жест в женском исполнении в случае победы. Но нынче на странностях такого рода не принято особо заострять внимание.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уроки счастья
Уроки счастья

В тридцать семь от жизни не ждешь никаких сюрпризов, привыкаешь относиться ко всему с долей здорового цинизма и обзаводишься кучей холостяцких привычек. Работа в школе не предполагает широкого круга знакомств, а подружки все давно вышли замуж, и на первом месте у них муж и дети. Вот и я уже смирилась с тем, что на личной жизни можно поставить крест, ведь мужчинам интереснее молодые и стройные, а не умные и осторожные женщины. Но его величество случай плевать хотел на мои убеждения и все повернул по-своему, и внезапно в моей размеренной и устоявшейся жизни появились два программиста, имеющие свои взгляды на то, как надо ухаживать за женщиной. И что на первом месте у них будет совсем не работа и собственный эгоизм.

Кира Стрельникова , Некто Лукас

Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Современная проза / Проза / Современная русская и зарубежная проза