Корпократия

Причиной раздора стала тема судов и корпоративного управления. В своем выступлении Лерак призвал британских институциональных инвесторов использовать судебные разбирательства как часть инвестиционной политики. Суды, настаивал он, являются самым действенным способом заставить руководство компаний соблюдать права акционеров. Губи вскочил со своего места и, к удивлению трех сотен присутствовавших, заспорил с Лераком, не выбирая выражений.

В каком-то смысле Росс Губи всего лишь выражал характерное для европейцев презрение к типично американской практике коллективных исков с их огромными гонорарами адвокатам в случае выигрыша. В последние годы, по мере того как пострадавшие американские акционеры стали подавать в суды США иски к зарубежным корпорациям, это презрение переросло в страх. Когда я пишу эти строки, в Нью-Йорке ждет рассмотрения иск акционеров к обанкротившемуся молочному гиганту — итальянской компании Parmalat, а на Аляске — к British Petroleum, по поводу девятизначной суммы выплат ушедшему в отставку гендиректору Джону Брауну. (В случае с Parmalat Россу Губи пришлось преодолеть свою неприязнь к тяжбам, когда Hermes стал главным истцом, но заставить себя пригласить Лерака консультантом фонд так и не смог.) В 2005 году голландская торговая сеть Ahold согласилась выплатить 1,1 миллиарда долларов по коллективному иску акционеров, чтобы урегулировать дело вне суда. Одна за другой европейские страны прописывают в законодательстве условия возбуждения коллективных исков — правда, без применения так называемых карательных (превышающих размер реального ущерба) штрафных санкций и с ограничением гонораров адвокатов. Парадоксально, но факт: немецкие законодатели приняли закон о коллективных исках по ходатайству Deutsche Telekom, к которой акционеры, возмущенные падением цены на акции, подали около 2500 отдельных исков.

И все же я подозреваю, что резкая реакция Губи была вызвана и личными причинами. Делом его жизни было доказать, что, по крайней мере в Европе, корпоративное управление можно улучшить менее жесткими мерами, чем иски акционеров. По его мнению, Лерак стоял за применение топора там, где от скальпеля было бы больше пользы. Губи оказался не одинок в своем неприятии воздействия на недобросовестное руководство через суд. Его бурный спор с Лераком, казалось, уже достиг пика, когда в дискуссию вмешался Ральф Уитворт, сосед Лерака по Сан-Диего и, пожалуй, пионер акционерного активизма в Америке. Уитворт встал на сторону Губи, заявив собравшимся, что судебные процессы на руку только адвокатам, а фактические убытки акционеров покрываются в ничтожно малой степени.

Ни один из участников не привык уступать, и спор, не затихавший до тех пор, пока модератор не объявил перерыв, был зрелищем не для слабонервных. Однако эта жаркая дискуссия между троими мужчинами, у которых было столько общего, которых объединяло общее дело — сколько раз они встречались за круглыми столами, сколько раз выступали с одних трибун! — стала впечатляющей иллюстрацией состояния корпоративного управления в Соединенных Штатах и той пропасти, что отделяла американскую модель власти акционеров от мировых стандартов.

Лераку не обязательно было прилетать в Лондон, чтобы ввязаться в драку: он и на родине был широко известен. Его страсть к поиску решений в судах снискала ему ненависть и страх в советах директоров по всей Америке. За двадцать лет сотрудничества с адвокатом Мелвином Вейссом из юридической фирмы Milberg Weiss, в которой Лерак стал партнером, он вырос в фигуру национального масштаба. С начала 1980-х эти двое фактически создали индустрию коллективных исков акционеров. На счету у Лерака и Вейсса, получивших прозвище «господа Коллективный иск», были тяжбы с Enron, Dynegy, Qwest, WorldCom и AOL/Time Warner, плюс иски к Майклу Милке-ну и печально известному Чарльзу Китингу[60].

После десятков побед в зале суда Лераку явилось откровение: денежные штрафы сами по себе не изменят существующую практику корпоративного управления в Америке и не обеспечат владельцев эффективными средствами защиты себя и своих компаний от злоупотреблений менеджмента. И Лерак начал так составлять исковые заявления и вести дела, что компаниям приходилось не только платить участникам процесса — юристам, акционерам, страховым компаниям, — но и менять систему корпоративного управления. Лерак превратил американские суды в уважаемый, заметный и более эффективный ресурс для акционеров, чем конгресс, Комиссия по ценным бумагам и биржам, Нью-Йоркская фондовая биржа или законы штатов. В числе реформ, на которые Лерак заставил пойти корпорации, было прямое номинирование кандидатов в совет директоров акционерами — простой шаг, который, как уже можно видеть, пошел на пользу всем.