Корпократия

Ненависть Большого бизнеса и его наемников заслужил и другой борец-одиночка за оздоровление корпоративного управления — генеральный прокурор штата Нью-Йорк Элиот Спитцер. Как-то на встрече с финансистами, когда страсти накалились, один из противников Спитцера сказал ему: «Элиот, будь осторожнее. У нас могущественные друзья»; эти слова больше подходили какому-нибудь из героев «Клана Сопрано», чем юристу инвестиционного банка с Уоллстрит. Угроза вряд ли могла напугать человека, разгромившего настоящую, а не телевизионную мафию, нью-йоркскую семью Гамбино, но дает понять, о каких ставках шла речь.

Спитцер занимает особое место в пантеоне борцов за акционерную демократию. Как бы ни различались по своим методам Лерак, Уитворт и Губи, все они, помогая инвесторам своих фондов и акционерам компаний, с которыми боролись, получали очень неплохие деньги. Спитцер же заработал хороший политический капитал. Волна, которую он поднял борьбой со злоупотреблениями в финансовой сфере, вознесла его в ноябре 2006 года до поста губернатора штата Нью-Йорк. Вряд ли я ошибусь, предположив, что его амбиции простираются далеко за пределы Олбани[62] и, если он сохранит расположение прессы, обличая кумовской капитализм и алчность Уолл-стрит и корпоративной Америки, он может подняться еще выше[63].

Стремительная политическая карьера Спитцера многое говорит о том, как сильна в обществе потребность в «крестоносце», бросающем вызов большому бизнесу. Но тот факт, что он с относительно небольшой командой смог добиться успеха там, где такие огромные ведомства, как SEC и Министерство труда, предпочитали стоять в стороне и не идти на конфликт, говорит еще больше о состоянии корпоративного управления в Америке и о проблемах, с которыми еще предстоит столкнуться.

Выбранный генеральным прокурором штата Нью-Йорк в 1998 году, Спитцер по максимуму использовал возможности, которые давала ему должность, — широкие полномочия по расследованию правонарушений и преследованию нарушителей, предоставленные Общим законом о предпринимательской деятельности штата Нью-Йорк, и то, что Уолл-стрит находилась на его территории. Всего за несколько лет, с небольшим штатом, включавшим добровольцев из местных школ права, Спитцер расследовал ряд дел, получивших громкий резонанс. Там, где пробуксовывали расследования SEC и конгресса, Спитцер сумел доказать, что несколько самых известных в Америке и мире инвестиционных банков взвинчивали цены на фондовом рынке, когда их аналитики рекомендовали инвесторам покупать акции компаний, которые приобретали у них инвестиционно-банковские услуги. В результате в 2002 году десять ведущих банков, в том числе Deutsche Bank, Goldman Sachs и Citigroup, выплатили в общей сложности 1,4 миллиарда долларов штрафов и компенсаций и согласились внести серьезные изменения в свою деловую практику. Это позволило контролировать деятельность фондовых аналитиков и избавить аналитические подразделения от давления инвестиционнобанковских отделов.

На следующий год Спитцер сосредоточился на управляющих компаниях, предоставлявших избранным клиентам возможность совершать неразрешенные операции с паями взаимных фондов. Одним из нарушений была «поздняя торговля», когда инвестору разрешалось подавать заявку на покупку или продажу паев после закрытия рынка по цене, определенной по итогам дня (в нормальной ситуации заявка, поданная после закрытия торгов, регистрируется уже по цене следующего дня). Такие операции, прямо запрещенные законом, позволяли избранным отыгрывать новости, случившиеся после закрытия рынка. Второе нарушение — краткосрочные операции с паями, когда избранным клиентам было позволено покупать и продавать их чаще, чем это позволяют правила фонда. В отличие от «поздней торговли» краткосрочные операции не являются незаконными, однако многие фонды в своих инвестиционных декларациях их не поощряют или вовсе не разрешают, так как такие сделки ведут к росту расходов, прежде всего на уплату брокерских комиссий, снижая тем самым доходы взаимных фондов, ориентированных прежде всего на долгосрочные инвестиции. В результате небольшая группка инвесторов наживалась за счет остальных. Прокурорские расследования и иски Спитцера заставили компании провести ряд реформ и выплатить свыше миллиарда долларов штрафов и компенсаций пострадавшим инвесторам. Ему также удалось добиться снижения комиссионного вознаграждения управляющих компаний на 6 процентов; оно хоть и осталось неприлично высоким, но, по крайней мере, не таким неприличным, как раньше.