Корпорация 2 (СИ)

Первым путников обнаружил мальчишка — конюх. Он вышел из-под навеса, укрывавшего от палящих лучей солнца сбруи и всякую хозяйственную дребедень, потянулся, почесал грязный живот и замер, выпучив глаза. Из его конопатого носа протянулась здоровенная зелёная сопля, она тянулась так медленно и важно, будто жила своей жизнью, отдельно от тела, и когда коснулась верхней губы, включила звук:

— Ааааа! Господин! Господин вернулся с войны! Ааааа!

Мальчишка подбежал к рыцарю, плюхнулся на колени и уткнулся головой в пыльную землю, украшенную конским навозом. Он так и не перестал орать, только «сигнал» стал поглуше, потратив силу на поднятие в воздух пылевого облака. Выглядело это так, будто работал небольшой компрессор.

На крик мальчугана выскочил взрослый конюх, и тоже бросился в пыль перед хозяином, что слегка покоробило Слая — нет, он так-то знал о нравах древних веков, но видеть воочию, как люди падают ниц перед обычным человеком — это не для человека будущего. Современник Слая ни перед кем не падает ниц, будь тот даже президент звёздного скопления.

Впрочем — это касалось лишь Беории и подобных ей планет, где правление осуществлялось по демократическому принципу. Насколько Слай знал, и в их времени существовали планеты, где было развито рабство, и где человеческая жизнь ценилась не больше, чем за неё заплатили. Но Слай не был на этих окраинных, диких планетах и никогда не собирался их посещать. Он был категорически против рабства. Точнее — оно было ему ненавистно.

Через несколько минут двор наполнился людьми — они орали, шумели, падали в пыль, плакали — то ли на самом деле охваченные радостью, то ли искусно её изображая. Дворни было довольно много, что удивило Слая — попробуй-ка, прокорми такую кучу народа, тем более что все они были предназначены лишь для одного — обеспечения жизни рыцаря Жана Де Моне и его супруги, Анны Де Моне.

Хозяйку замка Слай увидел последней, когда площадь заполнили практически все жители замка — их было человек тридцать — сорок, детей, женщин, взрослых мужчин (Этих было немного, человек восемь — десять. Может чуть больше.).

Анна оказалась миленькой девицей, которую слегка портило отсутствие двух передних зубов справа и сальные волосы, уложенные в простую причёску, больше соттветствующую простолюдинке, чем родовитой даме. По крайней мере так казалось Слаю. Девушка была совсем маленького роста, меньше, чем Жан, или Слай, но для Земли этого времени такой рост был вполне нормален — Слай уже давно знал, что рыцари были совсем не гигантами, как это мог бы представить себе не искушённый в истории человек. Не зря все дошедшие до современности доспехи были настолько маленькими, что облачиться в них могли бы только жители планет с высокой гравитацией, то есть небольшие, сухие, жилистые особи мужеского пола. Само собой — мужского, потому что дело женщины ждать дома и надеяться, что муж вернётся с поля брани целым, невредимым, и желательно с возами награбленного барахла.

Увы, в этот раз возы барахла не сопровождали хозяина замка, тем не менее радость хозяйки была неподдельной, и она, радостно завизжав, бросилась на шею мужа, повиснув на ней, как тяжёлая гиря.

Жан горделиво покосился на спутника, мол, смотри, как меня любят! Какая красавица бросается мне на грудь! И благосклонно похлопал по заду супружницы, откликнувшейся урчанием, достойным кошачьего племени.

* * *

Слай с отвращением и некоторым недоверием смотрел на то, как насыщаются люди за столом. Оказалось, что выглядит всё это вовсе не так красиво, как на картинках. Ни тебе музыкантов, услаждающих слух, ни тебе толпы дворян, славящих хозяина и хозяйку — дощатый стол, плошки с едой, у дверей стол другой, где сидят конюхи и всякая челядь, в том числе несколько вооружённых охранников, довольно корявых и грязных на вид, вооружённых мечами и кинжалами в потёртых ножнах.

Еды много, стол ломился от угощения — похоже было, что выставили всё, что могли. Куски мяса, какие-то овощи, зелень и много, очень много вина. Совсем скоро участники трапезы нажрались и начали что-то петь нарочито противными голосами, поглядывая на своего господина, довольно кивающего головой.

Жан сидел рядом с женой, посадив её по левую руку от себя. По правую сидел Слай, пытающийся пить из бокала какую-то кислую бурду, по недосмотру именуемую тут вином. Удавалось Слаю это с трудом, вино горчило, было противным, но он стоически пил, а Жан, видя, что бокал Слая пустеет, делал знак мальчишке и тот вновь и вновь подливал из высокого глиняного кувшина.

Скоро Слай почувствовал, что в голове у него зашумело, и в очередной раз, когда допил из кубка, перевернул его вверх дном, несмотря на возмущённые возгласы хозяина замка, уговаривающего ещё немного выпить и поесть.