Корпорация «Бессмертие»

Комната, где происходило перевоплощение, была устроена как маленький зрительный зал. Ее часто использовали, как узнал Блейн, для лекций и обучающих программ работников среднего звена. Сегодня здесь присутствовали немногочисленные избранные зрители. Прибыли управляющие РЕКСа, пятеро среднего возраста мужчин, сидевших в последнем ряду и тихо разговаривавших между собой. Рядом сидел секретарь-регистратор. Блейн и Мэри Торн сидели впереди, как можно дальше от управляющих.

На возвышении сцены в лучах прожекторов стоял готовый к действию перевоплощающий аппарат. Два массивных кресла были снабжены привязными ремнями и многочисленными проводами. Между креслами стоял блестящий черный аппарат. Толстые кабели соединяли машину и кресло, отчего у Блейна возникало неприятное ощущение, что сейчас он станет свидетелем казни. Несколько техников склонились над машиной, делая последние приготовления. Рядом с ними стояли пожилой бородатый доктор и его краснолицый коллега.

Мистер Рейли вышел на сцену, кивнул присутствующим и опустился в одно из кресел. За ним последовал мужчина лет сорока, с испуганным, бледным, но с написанной на нем решимостью, лицом. Это был телоноситель, нынешний владелец тела, которое вскоре перейдет к мистеру Рейли.

Носитель сел в другое кресло, бросил на собравшихся быстрый взгляд и начал рассматривать свои руки. Казалось, он смущен. Над верхней губой у него собрались крупные капли испарины, и пиджак под мышками потемнел. Он не взглянул на Рейли, и Рейли тоже не смотрел на него.

На сцену вышел еще один человек, лысый, важного вида, в темном костюме с воротничком церковного служащего и маленькой черной книжечкой в руках. Он начал шепотом разговаривать с обоими, сидящими в креслах.

— Кто это? — спросил Блейн.

— Отец Джеймс, — сказала Мэри Торн. — Он священник церкви послежизни.

— Что это за церковь?

— Это новая религия. Ты слышал о Безумных Годах? Так вот, в это время произошел серьезный спор среди деятелей религии…

Самым жгучим вопросом сороковых годов XXI века стал духовный статус послежизни. После того, как «МИР ИНОЙ, инкорпорейтид» объявила об основании научного иного мира, все стало еще хуже. Корпорация старалась изо всех сил избежать столкновения с религией, но избежать его было непросто. Большинство церковников считало, что наука бесчестным образом оттяпала у них солидный кусок исконно церковной территории. «МИР ИНОЙ», хотела ли компания того или нет, стала провозгласителем новой научно-религиозной доктрины: «спасения достигнуть возможно не путем религиозных, этических и моральных мер, но с помощью обезличенной, стандартной научной процедуры».

Заседания синодов, совещания и конгрессы занимались этим жгучим вопросом. Некоторые группировки пришли к выводу, что недавно открытое научное существование после смерти не является ни в коем случае раем, спасением, нирваной и так далее, потому что не затрагивает душу.

Сознание, считали они, это не синоним души. И душа не является частью сознания. Допустим, наука открыла средства продлить существование какой-то части комплекса тела и сознания. Прекрасно, но это не затрагивает душу и определенно не означает бессмертия души или ее попадания в рай, нирвану или что-нибудь подобное. Душу нельзя спасти научно-техническим методом. И местоположение души после неизбежной смерти сознания в научном ином мире будет определено традиционными религиозными, моральными и этическими ее заслугами.

— Ух ты! — сказал Блейн. — Кажется, я понял, в чем дело. Они пытались привести науку и религию к сосуществованию. Но не слишком ли тонко они размышляли для некоторой категории людей?

— Да, — сказала Мэри Торн, — хотя они и объяснили все это гораздо лучше меня, и подкрепляли рассуждения аналогиями всех видов. Но это была только одна группа церковников. Другие даже не пытались найти общую точку. Они просто объявили научную послежизнь грешным делом. А другая группировка разрешила противоречие, объявив просто, что душа является все же частью сознания и, таким образом, они присоединяются к ученым.

— Наверное, это и была церковь послежизни.

— Да. Они выделялись в отдельное течение. По их мнению, душа находится в сознании, и послежизнь является возрождением души после смерти, без всяких «если» и «но».

— Это вполне в духе времени, — сказал Блейн, — Но мораль…

— По их мнению, это не освобождает человека от моральных обязанностей. Послежизненцы утверждают, что нельзя заставить людей быть добродетельными путем системы духовного вознаграждения, а если и можно, то этого делать не следует. Они говорят, что мораль должна быть сильна сама по себе, как необходимая, во-первых, социальному организму общества, во-вторых, как полезная самому человеку.

Блейну показалось, что от морали требуют слишком многого.

— Наверное, это весьма популярная религия? — спросил он.

— Очень популярная, — ответила Мэри Торн.

Блейн хотел еще что-то спросить, но тут заговорил отец Джеймс.