Корпорация «Бессмертие»

Блейн вздрогнул, когда ожил в памяти момент, о котором он не думал когда-либо вспоминать, момент, в который он мог еще избежать катастрофы, но предпочел совершить убийство. Он поднял голову и посмотрел на жену.

— Я убил его, — сказал он. — И Робинсон это знал. И теперь я тоже знаю.

Он тщательно объяснил все Мэри. Сначала она не захотела поверить ему.

— Это было так давно, Том! Откуда ты можешь наверняка знать, что случилось на самом деле?

— Я уверен, — сказал Блейн. — Вряд ли человек может забыть мгновение своей смерти. И я помню свою смерть очень хорошо. Я умер именно таким образом.

— И все же, нельзя называть себя убийцей из-за одной секунды, одной доли секунды…

— А много ли времени требуется для того, чтобы выстрелить или ударить ножом? — спросил Блейн. — Это тоже доля секунды! На то, чтобы стать убийцей, больше и не требуется.

— Том, но у тебя ведь не было причины?

Блейн покачал головой.

— Да, я убил не ради мести или выгоды. Но я убийца другого типа. Это относительно редкий тип. Я — обыкновенный средний человек, у которого внутри имеется всего понемногу, в том числе и немного от убийцы. Я убил, потому что в тот момент у меня была возможность. Особая возможность, именно для меня, исключительное сочетание событий, настроений, мыслей, влажности, температуры воздуха и Бог знает, чего еще. Такое сочетание могло бы не возникнуть еще двести лет.

— Но ты не виноват! — сказала Мэри. — Этого бы не случилось, если бы Энергетическая система РЕКСа и я не создали для тебя это сочетание условий.

— Да. Но я ухватился за эту возможность, — сказал Блейн, — ухватился за нее и совершил хладнокровное убийство, просто так, для забавы, потому что был уверен в безнаказанности. Я убил…

— …Мы убили, — сказала Мари.

— Да.

— Ну хорошо, значит, мы с тобой убийцы, — спокойно сказала Мари. — Ну и ничего. Не сходи с ума, Том. Мы убили раз, убьем и второй.

— Никогда, — сказал Том Блейн.

— Но ему осталось почти что ничего! Клянусь тебе, Том, он не протянет и месяца. Один удар и все. Один толчок.

— Этого я не сделаю, — сказал Блейн.

— И не позволишь мне?

— Не позволю.

— Идиот! Тогда просто не делай ничего! Жди. Месяц, чуть больше — и ему конец. Ты можешь потерпеть месяц, Том.

— Еще одно убийство, — устало сказал Том.

— Том! Ты не отдашь ему свое тело! А как же наша жизнь?

— Ты думаешь, все могло продолжаться по-старому после этого? — спросил Блейн. — Я бы не смог так жить. Хватит спорить. Не знаю, сделал бы я это, если бы не было страховки. Очень может быть, что нет. Но у меня есть послежизнь. И я хочу отправиться туда с уплаченными долгами. Если бы это была моя единственная жизнь, я бы держался за нее руками и ногами. Но есть и другая возможность! Ты это понимаешь?

— Да, понимаю, — упавшим голосом сказала Мэри.

— Честно говоря, мне даже любопытно взглянуть на мир иной. И еще…

— Что?

Плечи Мэри вздрагивали, и Блейн обнял ее. Он вспомнил разговор с Халлом, элегантным аристократом, Жертвой.

«Мы следуем наставлению Ницше, — говорил Халл, — умереть в нужный момент! Разумные люди не цепляются за жизнь, словно утопающий за обломок шлюпки. Они знают, что жизнь тела — лишь малая часть человеческого существования. Почему бы этим способным ученикам не перепрыгнуть сразу на класс или два вперед?»

Блейн вспомнил, какой атавистической, страшной, странной и одновременно благородной показалась ему выбранная Халлом смерть. Позерство, конечно, но ведь и жизнь сама, в океане мертвой материи — она тоже претенциозна. Халл казался ему древним японским самураем, исполняющим обряд харакири, подчеркивая тем важность жизни в самом выборе смерти. И еще Халл сказал:

«Свершение смерти не является привилегией класса или воспитания. Это понятие каждого человека о благородстве, его рыцарское приключение. И каким образом он проявит себя в этом опасном предприятии и будет свидетельствовать о его ценности как человека». Мэри прервала его воспоминания.

— Что ты еще хотел сказать? — спросила она.

— Ох! — Блейн подумал одно мгновение. — Я хотел сказать, что некоторые обычаи XXII века произвели на меня впечатление, в частности, некоторые аристократические. — Он усмехнулся и поцеловал ее. — Но у меня, конечно, всегда был хороший вкус.

Блейн открыл дверь.

— Робинсон, — позвал он. — Пойдем к кабине для самоубийц. Я уступаю тебе тело.

— Другого от тебя я и не ожидал, Том, — сказал зомби.

— Тогда пойдем.

Они не спеша отправились вниз по склону. Мэри несколько секунд смотрела им вслед из окна, потом сама покинула дом и пошла за ними. Они остановились у двери в кабину.

— Ты думаешь, что соединишься нормально? — спросил Блейн.

— В этом я уверен, — сказал Робинсон. — Том, я очень тебе благодарен. Я буду хорошо заботиться о твоем теле.

— Оно не совсем мое, — объяснил Блейн. — Раньше оно принадлежало парню по имени Кранч. Но я к нему тоже привязался. Тебе придется к нему привыкнуть. Главное, напоминай время от времени, кто хозяин. Иногда его тянет поохотиться.

— Думаю, что мне понравится это, — сказал Робинсон.

— Да, наверное. Ну что же, желаю удачи.

— И тебе удачи, Том.