Корпорация Деда Мороза

Нельзя было посылать Антона, для этого дела нужно было нанять обычных людей, которые не ощущают родовой магии. Но ведь Глеб не мог предположить, что Мороз внезапно очнется и станет буянить, устроит похолодание, тряхнет силой. А значит, каждый, у кого есть ледяной ген, почувствует что-то. После того урагана все снегурочки преобразились, словно на крыльях летали по коридорам компании, светились, излучали счастье и энтузиазм. Все до одного почувствовалиДеда Мороза, их сущность проснулась и встрепенулась. И хоть снегуры-мужчины, у которых тоже есть этот ген, не так сильны, не умеют половины из того, что дано женщинам рода, и они изменились. Почти двадцать пять лет Мороз не заявлял о себе, и Глеб управлял сотрудниками как ему вздумается, виртуозно играя на самых темных сторонах личности, используя только нужные ему чувства. Такие как алчность, жадность, злость. Антон же был самой преданной пешкой и мог сделать что угодно, но вот Мороз ударил посохом, пошли волны магической силы, и все изменилось. Глеб единственный, кто ничего не почувствовал. Просто его собственная ярость, боль и жажда мести разрослись так сильно, пустили корни, опутавшие каждую клеточку тела, и многотонными стальными цепями держали его, не давая магнетической силе Мороза перетянуть на сторону добра. А всех остальных притягивало. И Антон поддался. И гениальный план вдруг оказался под угрозой срыва. Ни в коем случае нельзя допустить, чтоб Арсений встретился с Владимиром и открыл правду!

– Ты не знаешь всего. Я пытаюсь сделать так, чтобы Владимиру было лучше. У него последнее время очень плохо со здоровьем, его нельзя волновать, это чревато необратимыми последствиями. Арсений долгое время не общается с братом и ничего не подозревает. Мой долг уберечь Мороза от потрясений и тем самым сохранить ему жизнь. Так что действуй. Посадите старика в машину и отвезите на мою дачу, ты знаешь дорогу. Как только все сделаешь – звони, встретимся там. И, обещаю, я все объясню!

* * *

– Так уж совпало, что в ту ночь в больнице почти не осталось пациентов, всех кого можно было, отпустили по домам на Новый год. В интенсивной терапии лежало около шести человек, а родильное отделение и вовсе пустовало. Да и во всех Ключах не было ни одной беременной на сносях, я ведь знала наших жителей. Только Любка Соколова должна была родить в скором времени, единственная, да и то срок определили только на конец февраля. Поэтому акушера-гинеколога и не вызывали на службу. Только два дежурных врача на все палаты да медсестры. Я вообще не должна была в тот день работать, но судьба распорядилась иначе и привела меня в больницу. – Зинаида протяжно вздохнула, не глядя, нащупала на столе бутылку и снова сделала два коротких глотка.

– Может быть, лучше чаю? – предложил Арсений.

– Сама знаю, что лучше. Хочешь слушать – не вмешивайся, моя жизнь, что хочу, то и делаю.

Она еще немного помолчала, беззвучно шевеля губами, и все так же, не глядя на гостя, продолжила.

– Я ведь влюблена была в Гришу Милоцкого, одного молодого врача, вот и поперлась в больницу 31 декабря за пару часов до Нового года. Знала, что он на дежурстве. Даже торт испекла. Надеялась побыть с Гришей в компании, посидеть за каким-никаким, но все-таки праздничным столом. Часам к десяти вечера в ординаторской уже накрыли. В общем, выпили, проводили старый год. В палатах было спокойно, «тяжелые» давно спали, а те, кто порезвей, собрались у телевизора смотреть праздничные программы. И ничего не предвещало беды.

Пора было домой возвращаться, и примерно в половине одиннадцатого я сказала какой-то сентиментальный тост и собралась уходить. Ночь выдалась, как сейчас помню, чудная! Я вышла на улицу и какое-то время просто стояла, на снег глядела.

Как вдруг вижу: к крыльцу больницы подходит женщина! Идет, прихрамывает, еле ноги переставляет. Руками огромный живот придерживает. «Помогите! – прошептала она. – Рожаю, уже не могу терпеть, до города не доеду, воды отошли».

Потом оказалось, что дамочка приехала на Новый год в Ключи к родне, что до срока еще две недели было и она рассчитывала второго числа вернуться в Москву и лечь в предродовую. И как не побоялась ехать в такую даль в гости? В общем, вечером будущая мамашка внезапно почувствовала схватки, перепугалась не на шутку и решила возвращаться в Москву. Да только поздно было! Добралась до трассы, а пока пыталась остановить попутку, воды отошли, и схватки, ясное дело, усилились. Поняла – не доехать ей до столицы. Первый же водитель оказался местным, знал, где находится наша больница, и довез дуреху до ворот. Это ж надо было на тридцать седьмой неделе черти куда из дома умотать!