Корпорация IMAGEN

– Я бы не рассчитывала.

Никол запихнул в рот последний кусочек, смахнул крошки с одежды. И открыл рюкзак, разукрашенный множеством нашивок. Некоторые знаки Кэсси знала (три наклоненные вниз стрелки обозначают антифашизм; заключенная в окружность буква «А» – анархию), другие – почти нет. Однажды она попросила его объяснить чрезвычайно загадочные символы: перевернутый значок авторского права и сетку с пятью черными точками. Авторское лево, сказал он, означает максимальную свободу, свободное распространение, открытый исходный текст и все такое. А сетка – это глайдер, или планёр[3], конфигурация конкретного двумерного клеточного автомата и средство передачи информации. Затем он улыбнулся, увидев выражение ее лица. Более простая версия, пояснил он: своего рода эмблема хакеров. Означает, что делиться с другими – это хорошо. Сотрудничество ведет к усложнению. К непредсказуемости. Наконец из глубин рюкзака он извлек карту памяти.

– Здесь Уоттс, Валенсия и Тан, – сказал он со все еще набитым ртом. – Крайняк для двух других – пятница, верно? По их заказам все будет готово к середине недели.

Кэсси достала из сумки планшет. Проскочив рекламные объявления, одно предлагало быстрый кредит, другое – пиццу со скидкой, она вставила карту и скопировала файлы. Формат, конечно, архаичный, но более безопасный, чем беспроводная передача.

– Ты супер. Подожди, сейчас заплачу тебе.

– И не забудь, ты все еще должна мне за последнюю партию заказов…

Она похлопала себя ладонью по голове, словно выстукивая инструкцию.

– Там. Все готово.

Никол был, несомненно, ее лучшим сотрудником, ее лучшим оперативником. Именно так она мысленно называла кандидатов наук и докторантов, нетрудоустроенных выпускников, странных гениальных неудачников – всех, кто зарабатывал свои карманные деньги, сотрудничая с ней. Оперативники. Это название вызывало ощущение, будто они играли в шпионов. Она тщательно подбирала их, вербовала на основе слова[4], проверяла на фиктивных заданиях, прежде чем поручить им настоящие; и тем не менее степень их надежности варьировалась в большом диапазоне. Пару раз попадались такие, что Кэсси не переставала удивляться, как они вообще получили свои степени. Никол, однако, был надежным. К тому же, когда система списков давала сбой, он удерживал ее на верном пути, напоминая о сроках и платежах. Она платила ему больше, чем остальным, – целых 50 %. Никол был почти другом.

– Возможно, будет еще заказ по твоему профилю. Третий курс, история и философия науки. Тебе о чем-нибудь говорит?

Он пожал плечами:

– Может быть.

– Крайний срок где-то… – Она проверила сообщение. – В следующий понедельник. Получится?

– Да легко! – Он встал, роняя остатки крошек. – Ну, ладно, труба зовет. Позже…

Она наблюдала, как он неторопливо удалялся в сторону научных корпусов. Его территория. Кэсси не знала точно, как долго Никол учится в университете; чуть ли не десять лет, подумала она. Его медленный прогресс, как она подозревала, не был связан с недостатком интеллекта. Скорее, это было следствием того, что он тратил много времени на другие, неформальные, обязанности, включавшие не только работу для нее, но и различные сети активистов, частью которых он являлся.

С Николом она сотрудничала большую часть своей взрослой жизни, дольше, чем с кем-либо другим, но знала о нем немного. Может, он и говорил ей, а она забыла или же никогда и не спрашивала. Она не взялась бы сказать наверняка, что именно он изучал, хотя знала, на каких предметах специализировался – информатика, программирование, искусственный интеллект, – и передавала ему соответствующие заказы. Если бы в университете изучали теорию заговоров, рефераты по этому предмету она направляла бы тоже ему.

Конечно, и он не знал о ней многого.

Кэсси перестала мусолить в кармане приглашение на поминальную службу по Валери. Внимательно рассмотрела конверт, свое имя и адрес, пытаясь догадаться, кто это писал. Человек, который не знал, кто она такая, просто скопировавший ее данные из адресной книги Валери. Не Алан – это она могла сказать с уверенностью. Почерк совсем не похож на его заостренные каракули. А значит… Она помотала головой. Нет, не надо думать о худшем.

В приглашении ничего не говорилось о том, как и когда умерла Валери, никакого скоропостижно или после продолжительной болезни. Оно больше напоминало извещение о смерти. Наверняка все случилось неожиданно. Иначе с ней бы, конечно, связались. Зная, что ей скоро предстоит покинуть этот мир, Валери попросила бы Кэсси позаботиться о сыне. Неважно, что Кэсси уже больше года не видела Алана; неважно, как нехорошо все вышло. Валери знала, – ведь знала же? – что Кэсси всегда будет опорой для Алана.