Корпорация любит нас

Сэм замотал головой. Казимир вдруг резко поднялся и подошёл к Путнику.

– А ты молодец, что решился. Молоде-ец, что решил отправиться в этот город хоботунов. Они все не нужны. Здесь, в поле, хорошо, здесь птички поют, солнышко, свежо!

Путник почувствовал, что от потока сознания Казимира начинает ехать крыша. С запада плыли тучи. Где-то вдалеке сверкнула молния. Антропоморф кашлянул и продолжил, как ни в чём не бывало.

– Тут с первыми петухами выйдешь из избы, возьмёшь косу, да как начнёшь! Красота. Скосишь, потом сложишь в кучи. Они пахнут свежестью, чистотой. Ты чувствуешь единение с природой, с идеальным пространством. Понимаешь?

– Какие петухи?! – вскричал Сэм. – Какое пространство? Природа… При чём здесь изба какая-то? Мы же в саванне.

– Приро-ода! – одухотворённо повторил Казимир, не обратив внимания на реакцию Сэма. – Нет ничего лучше дикой природы. А почему ты решил стать охотником на хоботунов?

Сэм сделал пару глотков из фляжки и задумался. Он не мог дать ответа на этот вопрос.

– Не знаю, как-то так само получилось. Я сидел под деревом, Бигль сказал, что я должен пойти охотиться, и…

Тут Сэм вспомнил странную фразу Бигля, которую он упомянул в самом начале: «Зря ты оттуда ушёл». Откуда ушёл? И кто он сам такой? Показывать своё невежество не хотелось, и Сэм решил спросить про другое:

– Ты что-нибудь слышал про Максимильяна?

Антропоморф кивнул.

– Я много чего слышал про Максимильяна. Слышал, что он хотел прославиться, стать великим. Говорят, про этого муравьеда было пророчество. Может, и про тебя было пророчество? Я не знаю.

– Почему у него ничего не получилось?

– Никто не знает. Возможно, он дошёл до реки и просто повернул обратно. Возможно, хоботунов нет. Возможно, это всё миф. Ты вот видел хоботунов? Я вот не видел. Может, и нету их вообще.

И вправду, подумалось Сэму, вдруг хоботуны – миф? Но тогда всё становится бессмысленным. И его предстоящее путешествие, и вся эта внезапно свалившаяся на него слава. Но почему тогда все только и говорят, что о нём и хоботунах?

На миг почувствовалось, что мир вокруг начинает рушиться. Громовые раскаты послышались совсем рядом, и вскоре на Сэма и козла обрушился ливень.

– Что растёт на твоём поле? – вдруг спросил Сэм

– Не важно. Я пойду работать. Очень удобно косить в дождь, – сказал Казимир, поднимаясь. – Ах, природа. Но ты молодец, что идёшь в город хоботунов. Если решил разобраться, так уж разберись. Уничтожь их, избавь наши народы от страдания. Возможно, в этом твоя судьба, твой смысл.

Стало немного поспокойнее. Дождь прекратился, а тучи переместились на восток. А этот рогатый не такой уж плохой, подумалось Сэму.

– Ты откуда, Казимир?

– Оттуда, откуда и ты, – хитрый огонёк загорелся в глазах винторога. – Мы очень похожи с тобой. Но мне пора поработать, не мешай мне работать.

Винторог повернулся и побрёл в сторону странного серого поля. Путник попытался разглядеть, что на нём растёт – там колосились какие-то странные серые початки. Он замотал головой, чтобы избавиться от наваждения, а потом зашагал от безумца дальше на восток.

Чувство, что всё это происходит в каком-то странном бреду, усиливалось.

* * *

Сэм искал город хоботунов четверо суток. Сначала продирался сквозь безлюдные заросли до Предрассветных гор прямо на востоке, потом, не найдя там никаких следов цивилизации, повернул на север и пошёл по предгорьям вдоль хребта. Недостатка в пище он не испытывал – в этих местах было полно хлебных и фруктовых кустарников, но снова возникшее чувство одиночества не давало ему покоя.

Оставшись один, Сэм много думал. Во-первых, он размышлял о хоботунах – кто они, откуда они могли взяться. Как выглядят, чем питаются, каков их образ жизни. Маленькие они, или большие. Ему ничего не было известно о них, кроме того, что у них есть хобот, и поэтому они могли оказаться кем угодно. Большие сомнения вносили слова Казимира, но каждый раз, как Сэму начинало казаться, что хоботунов не существует, он сразу старался прогнать эти мысли и переключался на что-нибудь другое.

Во-вторых, Сэм размышлял о том, кто он сам. Где он родился, кем работал раньше, была ли у него семья. Думал о родителях, лица которых не мог вспомнить. Отсутствие воспоминаний, вместе со столь восторженным приёмом антропоморфов настораживало. Почему именно он, почему ему поручена такая задача? Но попытки вспомнить хоть что-то из прошлого были подобны попыткам пробиться сквозь твёрдую, монолитную стену.

Странным казался сам момент, когда Сэм впервые очнулся у того дерева на дороге – это могло быть и неким пробуждением после долгого сна, и, наоборот, погружением в некую спящую реальность. Сэм уже бессознательно понял, что этот мир для него чужой, что он пришёл из другого мира, или миров, но понять, откуда именно, он не мог.