Корпорация «Попс»

— Если Эстер нарисуется, скажешь, что я ее ищу, ладно? — говорит она по пути к двери.

— Конечно, — киваю я.

И она уходит.

Ну, стало быть, что у нас сегодня в конверте? Беру его с конторки и задумываюсь: может, не мудрствуя лукаво, сразу, не читая, сжечь? Но я не сжигаю. Отклеиваю клапан и достаю содержимое. Это письмо на фирменной «попсовской» бумаге и что-то еще, какой-то еще листок. Разворачиваю. Чтоб я сдохла. Это сертификат акционера. Что происходит?

Дорогая Алиса Батлер, — говорится в письме. — Благодарим Вас за то, что Вы приняли участие в нашей программе тестирования игр и за предложенное Вами название для нашей новой игры — « -лопасть». Хотя мы получили много опросных карточек с предложениями, наше единодушное мнение таково, что Ваша идея точнее всего отражает суть этого товара. Нам особенно понравилось игривое сопоставление функционального слова «лопасть» с символом .Нас очень воодушевила многозначность этой комбинации. Означает ли некий «пи»-фактор (что гораздо внушительнее и загадочнее, чем «пси»-фактор), или шутливо-устрашающе намекает на ультрасовременность и экстремальность игры («плопасть/пропасть»)? Все смыслы здесь присутствуют одновременно. Таким образом, мы счастливы проинформировать Вас, что предложенный Вами неологизм официально выбран названием бренда. Пожалуйста, удостоверьтесь в наличии 1000 (одной тысячи) вложенных в конверт акций «Попс». Ящик шампанского будет доставлен на Ваш домашний адрес после того, как Вы вернетесь с текущего задания. Благодарим еще раз за Ваш ценный вклад. С наилучшими пожеланиями, ля-ля-тополя…

Ни хрена себе. Я написала « -лопасть» только потому, что больше ничего в голову не лезло. 1000 акций. Сколько они стоят? Вероятно, намного меньше, чем заплатили бы профессиональному бренд-дизайнеру за название товара, но намного больше, чем я заработала бы за месяц. Наверное, не буду жечь этот листок. А что мне делать с ящиком шампанского? Можно распить бутылочку с Рэйчел, скажем, пока я буду ей рассказывать про свои тутошние странные приключения. Может, Бен решит заглянуть ко мне и угоститься. Неожиданно я вздрагиваю, представив Бена в моем доме, в моей постели. Неужели это и вправду окажется больше, чем «романчик на пикнике»? Захочет ли он продолжения?

И где он, кстати? Невиданное дело: оказывается, я по нему взаправду скучаю.

Моя новая стратегия выживания в школе неуклонно развивается. Сперва я собираю всякую всячину — образы, идеи, людей, — и укладываю их в голове перед уроками так же тщательно, как дедушка упаковывает мою коробку с ланчем (я ему сказала, что обедать в столовке у меня не получается). Я заимствую идеи насчет тюремного заключения и свободы из «Женщины на обрыве времени». Я говорю себе: ни у кого нет и не было жизни хуже, чем у героини по имени Конни. Она заперта в жестокой психлечебнице, хотя совсем не сумасшедшая. Школа — моя ловушка, но, по крайней мере, я могу от всех запереться, когда хожу в туалет. С другой стороны, Конни умеет путешествовать во времени в некий лучший мир. У меня такой способности нет. Но порой, когда дела совсем плохи, я воображаю, будто тоже способна мысленно создать это будущее и войти в него, как в обычную дверь. Я все время ношу с собой образ этого мира, он свернут у меня в голове, как старая карта.