Корпорация «Попс»

Рановато я пришла на рандеву; когда я подхожу к «Дворцу спорта», никого поблизости не видно. Не желая быть убожеством, которое приперлось первым, я топаю к зданиям «Детской лаборатории», шагая целеустремленно, будто еще не достигла пункта назначения. Мне интересно, не встречу ли я этого парня, Оскара, но в «Детской лаборатории» вообще никого не оказывается. Дверь, впрочем, открыта, я захожу и попадаю в квадратный холл; стены усеяны разноцветными крючками для пальто. Еще есть вешалка для пальто, раскрашенная под лягушку, и несколько стульев вокруг кофейного столика в форме божьей коровки. Лампы не горят, и, может, поэтому все и выглядит как-то ненормально, но я тут же ощущаю именно то, о чем говорил Бен. Еще хуже становится, когда я прохожу сквозь арку (с нарисованными по окружности «клевыми» пауками) и оказываюсь в большой игровой зоне. Мурашки по коже. Это здесь они наблюдают за детьми? Должно быть. Повсюду игровые коврики и коробки с разными игрушками. Я — великанша в этом мире кукольных столиков, кукольных стульев и повсюду маячащих нереальных предметов. Я чуть не падаю, споткнувшись о деревянный кубик, и инстинктивно его подбираю. У меня есть пунктик насчет обращения энтропии вспять. Если что-то не в порядке, я должна поправить; если что-то не на месте, я должна это убрать. Если что-то упало с полки в супермаркете, я всегда поднимаю и кладу обратно на полку; всегда. Я не выношу, когда вещи, ну, не то чтобы не на месте, но на пути к беспорядку. На двух гранях кубика — большая красная «А», еще на двух нарисованы абрикосы, на остальных — ананасы. «А» значит Алиса, думаю я, улыбаюсь и кладу кубик в коробку с игрушками. Однако это фальшивая улыбка. К чему ее напяливать, если здесь никого нет? Хотя, может, кто-то здесь прячется, наблюдает за мной. Никак не узнаешь. Глядя на зеркальные стены, я вижу только себя. О господи. Наверное, это из-за темноты мне так неуютно. Тьма и детство не очень дружат. Пора уходить. Бен прав. Тут как-то веет жутью.

Что бы я подумала, будь я ребенком и окажись я здесь, чтобы испытать некий товар или чтобы за мной наблюдали, когда я играю? Впрочем, так ли сильно это отличалось бы от того, что со мной случилось по правде — я ведь здесь, и мне велено придумать уникальную товарную концепцию? Разумеется, будь я ребенком, я бы, скорее всего, радовалась гораздо больше. И, возможно, гордилась бы собой — вот я какая важная. Вероятно, мне объяснили бы, что какие-то здоровские дядьки и тетьки из индустрии игрушек будут за мной наблюдать и, может, зададут пару вопросов об игрушках. Будь я ребенком, я бы наверняка проперлась.

— Алисия! — восклицает Киеран, когда я возвращаюсь к «Дворцу спорта». Зачем он добавил лишний слог к моему имени? И все же Киеран дает мне косяк, за что я ему благодарна. Поможет ли это моему горлу? Одобрил бы это Кент? Кому какое дело? Кроме Киерана, в группу входят Грейс, а также Ниила и Митци — и он и она из исландской команды плюшевых игрушек, — блондинка (ее мне представляют как Вайолет), черный татуированный парень по имени Фрэнк и еще один парень, с которым я ни разу не разговаривала — Джеймс (это он показался мне похожим на социального работника, торчащего на героине). Киеран раздает всем отксеренные страницы.

— А где Бен? — спрашиваю я, когда приходит моя очередь.

— Без понятия, — отвечает он.

Я смотрю на свой листок. Это карта Дартмура без названий местных ориентиров. Вместо них — имена животных. На севере — какая-то Большая Дрофа. Немного к западу от нее — Орлан. На юго-востоке — тесная кучка имен: Хорек, Козодой, Дикий Голубь. В других точках наблюдаются Вальдшнеп, Ворон и Чибис. В нижнем левом углу — надпись изысканным шрифтом: Карта Дартмура, иллюстрирующая его зоологию. Рядом с ней — картушка компаса и дата: 1839. Напоминает карту сокровищ. Бена все нет. Я никого здесь не знаю, кроме Грейс и Киерана. Подхожу к Грейс.

— О чем вообще речь? — спрашиваю я.

— Психическое ориентирование, — говорит она с улыбкой.

— То есть?

— Да уж, дурдом какой-то, правда? Очередная безумная идея Киерана. — Она смеется и отбрасывает с глаз длинную прядь черной челки. — С помощью карты и компаса, и больше ничего, мы должны найти дорогу на… Эй, Киеран! Куда мы направляемся?

Киеран прекращает болтать с Джеймсом и озирается.

— Да, хороший вопрос, бэби. Наверно, надо бы объяснить, чем мы займемся, — говорит он. — Значит, так. Сегодня мы попытаемся добраться с нашей текущей позиции — это где-то в трех милях к востоку от Осоеда, я отметил на карте, — до Пшеничного Зайца через Большого Ястреба, Болотного Канюка и просто Канюка.

Ниила поднимает в воздух тонкую руку.

— Как мы поймем, что добрались до места? — спрашивает он.

— Увидев пшеничных зайцев, конечно, — отвечает Киеран.

— Это карта 1839 года, так? — говорит Вайолет. — Все эти твари, мать их в гроб, наверняка уже вымерли? И что еще за хреничный заяц?