Корпорация «Русь»

— Хорошо, — после несколько затянувшегося раздумья произнес Георгий. Он знал, что эта девочка не переживет нашествие. А значит и голову ломать незачем, нужна ли ему такая жена или нет. Но цену набить стоило.

— Значит на том и порешили? — Подытожил беседу Даниил Галицкий. — Чернигов возвращается Андрею Всеволодовичу, который обещает земли Киевские да Галицкие не беспокоить. Ежели же такое произойдет, ты Юрий Всеволодович, сам его наказать выйдешь. А Москва отходит Георгию Максимовичу, обещающему взять в жены твою дочь при достижении ею подходящего возраста. В честь чего они обручатся. Все ли верно?

— Владимир Рюрикович передает без выкупа дружинников плененных Андрею Всеволодовичу, — спокойно поправил его Великий князь Владимирский.

— Конечно, — кивнул князь Киевский.

— Вот теперь все, — кивнул Юрий Всеволодович и обвел глазами остальных князей. Все согласно кивали.

Драки не получилось. Впрочем, Георгий по этому поводу не сильно и переживал. Успеется еще. Придут монголы — на всех хватит.

Хотя покладистость Юрия Всеволодовича его немного смутила. Испугался? Возможно. Но просто так, без боя, отдать часть своей земли? Георгия даже стало немного распирать от попытки понять — что этот уже не молодой по местным меркам лис задумал. Очень уж интересно он смотрел на своего будущего зятя. Какую-то сложную комбинацию затеял или просто оценивал, как возможного союзника? Черт его знает. Георгий не мог его просчитать. Он для него был слишком непривычный деятельно «науки и искусства», как и большинство местных. Иной мир, иные ориентиры.

Пировали прямо в поле. Причем так перепились, что если бы кто пожелал — легко их перебил. Разве что Георгий сподобился выставить охранение и блюсти порядок. А потом всей гурьбой поехали на север — в Москву, куда спешным гонцом Юрий Всеволодович вызывал дочь. Дабы Георгий при всем честном народе да свидетелях с ней обручился.

Глава 5

27 июня 1235 года. Москва

Весь этот переход совершенно измотал Георгия и его людей. Конечно, масса технических ухищрений и тщательная предварительная подготовка очень сильно помогали. Но все равно, их слегка подкашивало от усталости, вызванной больше нахождением в постоянном напряжении, чем утомлением.

Несмотря на это наглый город встретил их еще на подходе проливным дождем с градом. И только лишь они успели пришвартоваться к причалам, как это бедствие по закону подлости прекратилось. Да так, будто обрезало. А из-за туч стали пробиваться лучи теплого солнышка.

— aivas lyö ulta yläpuolellamme…[18] — фыркнул Вячеслав — большой любитель разнообразной скандинавской музыкальной традиции тяжелого и сверхтяжелого направления. И встряхнулся как мокрый сенбернар, закидывая длинные волосы за спину.

— And nothing else ma ers[19], — усмехнувшись, ответил ему Георгий под удивленными взглядами окружающими. Мало кто понял, о чем были эти реплики. Знатоков английского и финского языка среди набранных в XIII веке людей не имелось. Разве что соратники знали о застарелых увлечениях своих коллег. Ну и кое-кто из «юных стариков» догадался, услышав что-то знакомое.

Тем временем, из-за ближайшего перелеска показалась огромная по местным меркам конная колонна — без малого полторы тысячи дружинников! Да с «группой поддержки» — немалым обозом и целым табуном лошадей. Ведь Георгий не стал ни продавать, ни дарить свои трофеи, снятые с черниговской дружины. Вместо этого он нанял погонщиков и тащил их за собой от самого Киева. Конечно, лошади были не чета настоящим рыцарским коням, но в эти годы любая лошадь — великая польза, ибо основной двигатель.

Разумеется, такое количество гостей привело к тому, что местный люд все побросал и высыпал посмотреть на пришельцев. В том числе и спешно прибывшая из Владимира великокняжеская семья с небольшим количеством дружинников. А главное с юной Феодорой, которую трясло от бурных переживаний, из-за чего она впилась в руку матери с какой-то совершенно безумной силой. Но та не роптала. Она все понимала. Поведение разных отрядов отличалось разительно, что сразу бросалось в глаза.

Дружины князей повели себя довольно беспечно. Руководство с ближними людьми отделилось от основной массы и направилось к встречающим. Остальные же стали разбивать лагерь без всякого порядка, не смешиваясь, впрочем, друг с другом. Не прошло и четверти часа, как их стоянка больше напоминала стойбище тюленей: крики животных, возгласы людей и сонное бурление ожившего хаоса.

А вот у причалов дела обстояли совершенно иначе.

За эти несколько месяцев Георгий изрядно выдрессировал своих людей, прививая им порядок и дисциплину. Дождавшись прибытие обоза, Георгий совместно с комендантом лагеря — соратником Иваном — занялись организацией отхожего места, руководством установки палаток (практически по линейке), развертыванием полевой кухни, а также организацией охранения. И только после того, как дела пошли, Георгий, в сопровождении тридцати дружинников направился на встречу с местными.