В письме приводились конкретные примеры. Инвалид Отечественной войны Насущный, имеющий правительственные награды, был осужден на семь лет за кражу буханки хлеба в пекарне, где он работал. Грузчица Юрина, мать несовершеннолетнего ребенка, муж которой погиб на фронте, получила семь лет за хищение килограмма риса и т. д. Руководители судебных органов и прокуратуры предлагали Сталину снизить санкции за мелкие хищения[464]
.Помимо чувства справедливости, чиновники из правоохранительных структур руководствовались ведомственными интересами. В силу избыточной криминализации жизни страны, бесконечных поисков «врагов» и арестов миллионов бытовых преступников советский карательный аппарат захлебывался в потоке производимых им самим репрессий. Прокуроры, следователи госбезопасности и милиционеры не успевали оформлять дела и разыскивать обвиняемых в случае их бегства[465]
. Суды не успевали вникать в суть обвинений.Помимо нераспорядительности и чрезмерной загрузки не следует сбрасывать со счетов фактор коррупции и корыстных злоупотреблений во всех звеньях карательного аппарата. Хотя этот вопрос изучен лишь в слабой степени, уже известные отдельные факты и примеры позволяют полагать, что коррупция в этой среде не была исключительным явлением. Работники милиции, госбезопасности и судов за взятки покрывали преступников[466]
.В таких условиях раскрытие реальных преступлений становилось все более выборочным и случайным. Пример организации Павленко хорошо демонстрировал наличие многочисленных прорех в сталинском избыточном и поэтому хаотично-бюрократическом правоохранении.
Способы маскировки УВС
Несомненно, Павленко и его соратники неплохо понимали и широко использовали слабости советской системы, что долгое время позволяло ограждать организацию от провала. У них имелся важный практический опыт взаимоотношений с советским законом. Напомним, что в середине 1930‐х годов Павленко избежал осуждения за хищения, а в 1947 году без труда скрылся от преследований прокуратуры, которая, как говорилось потом в материалах проверок, фактически его и не разыскивала[467]
. Свою историю взаимодействия с советскими правоохранителями имели и другие члены команды.По сути, значительная часть сознательной жизни Павленко и многих его сотрудников состояла в обмане государства. С годами они оттачивали и совершенствовали навыки этого обмана. Прежде всего, Павленко хорошо знал, что представляла собой советская бюрократия и захватывающий все бюрократизм. Наличие «солидных», пусть и фальшивых бумаг позволяло обходить многие препятствия в системе, где бланки и печати играли гипертрофированную роль. Этой стороне дела в организации уделялось особое внимание. Проведя аресты, чекисты обнаружили «большое количество всевозможных фальшивых бланков, гербовых печатей УВС и „Спецстрой“, паспортов, военных билетов, трудовых книжек и пр.»[468]
. Только бланков со штампом «Управление военного строительства Военного министерства СССР» было изъято 12,2 тыс. штук[469].Принципиальное значение для поддержания необходимого уровня конспирации имел псевдовоенный характер организации. Военные строители были обычным явлением на советских пространствах. Они строили не только военные объекты вдалеке от посторонних глаз, но и генеральские дачи, работали на гражданские ведомства легально или по частным договоренностям. Это была мобильная и практически безотказная рабочая сила, при помощи которой, хотя и не всегда качественно, латались многие дыры в хозяйстве страны. Именно поэтому появление организации Павленко как контрагента ни у кого не вызывало подозрений.
Замминистра пищевой промышленности Молдавии М. А. Азарьев так объяснял этот факт следователям: Павленко говорил, «что управление военно-строительной организации находится на станции Снятин Станиславской области, и в настоящее время передислоцируется, в связи с чем значительная часть рабочей силы свободна, и он имеет разрешение командования на время передислокации выполнять по договорам некоторые работы у гражданских организаций. У меня такое объяснение Павленко не вызвало подозрений, и я об том сообщил министру»[470]
.Для создания ложного военного фасада в УВС, как уже говорилось, была создана своя «военная команда». По показаниям Павленко, военную форму в его организации носили до 35 человек[471]
. В материалах суда говорилось, что форму солдат и сержантов носили в организации до 60 человек[472]. Вероятно, речь шла обо всех «военнослужащих», прошедших через организацию за несколько лет. Руководители организации также числись военнослужащими. Павленко за время работы организации «вырос» с «инженер-майора» до «инженер-полковника». Константинов стал «майором», Курицын, Федоренко, Невинский — «инженер-капитанами» и т. д. Документы у всех «военнослужащих» были фальшивыми.